Женщины Вены в европейской культуре - страница 8
В этом доме, где не умолкал пульс творческой и научной жизни, на улице Тифер Грабен, 7 сентября 1769 года родилась Каролина. Это было время необычайно высокой детской смертности, трое детей умерли вскоре после рождения, и у Каролины остался лишь один брат, тремя годами младше ее.
Ее воспитывали совершенно иначе, чем девочек той эпохи. Она присоединялась к брату, которому давали уроки домашние учителя. Каролина изучала латынь, литературу, историю, закон Божий, музыку и другие предметы и получила возможность усвоить самые многообразные знания. С другой стороны, ей было не избежать и типично женского воспитания, ориентированного на идеал женщины той эпохи. Впоследствии Каролина назвала три части полученного ею воспитания: собственно обучение, пример родителей и — с младых ногтей — общение с выдающимися людьми.
«…Так в формировании моей натуры сильнейшим образом сказались воспитание, пример и общение, и смею утверждать, что большей частью того, что я собой представляю, направленностью ума, всем тем, чему я научилась и что совершила, я обязана, помимо очень продуманного воспитания, примеру моих достойнейших родителей и общению с неоценимо замечательными, образованными людьми, местом встречи которых служил наш дом еще во времена моего детства… Веселая остроумная беседа, новости литературы, политики, искусства, но прежде всего — музыкальной жизни, в которую отец мой вводил меня с особым усердием, но так и не увлекшей меня, — все это вносилось в наш дом, обсуждалось, читалось, пересказывалось. И если нам, когда мы были детьми и подростками, коим неизменно прививали скромность, не дозволялось участвовать в разговоре, то мы могли вволю слушать речи умнейших из умных, и кое-какие семена они заронили нам в юные души…»[15]
В доме родителей бывали самые знаменитые люди своего времени, например инициатор многих преобразований и советчик Марии-Терезии Йозеф фон Зонненфельс, геолог Игнац фон Берн, композиторы Чимароза, Сальери, Паизиелло, Гайдн и Моцарт. О Моцарте она рассказывает таким образом, что невольно вспоминаешь письма Бэсле и «Амадеуса», Питера Шеффера.
«…Моцарт и Гайдн были людьми, не проявлявшими в личном общении никакой иной, если не говорить о музыке, духовной силы и выказывавшими почти полную неосведомленность в области науки и философии. Обыденное мышление, плоские шутки, а у Моцарта еще и привычки повесы — вот и все, чем они запомнились, но какие глубины, какие сказочные миры, какая гармония, мелодия и сила чувств скрывались под этой нехитрой личиной… Великий Моцарт не был моим учителем, но удостоил меня нескольких уроков, мне часто выпадала возможность слушать его игру и самой совершенствоваться, пользуясь его наставлениями. Однажды, когда я сидела за роялем и наигрывала одну мелодию из его „Фигаро“, в комнату вошел Моцарт, оказавшийся тогда в нашем доме, он встал позади, и, видимо, я ему угодила, потому как он начал напевать себе под нос мелодию и отбивать такт, похлопывая меня по плечу. Потом он вдруг придвинул стул, сел к инструменту и, поручив мне продолжать игру на басах, начал так изумительно импровизировать, что весь дом замер, слушая звуки, извлекаемые немецким Орфеем. Столь же внезапно ему это наскучило, он вскочил и в дурашливом кураже, что с ним случалось нередко, принялся прыгать по столу и креслам, По-кошачьи мяукать и кувыркаться, точно маленький озорник…»[16]
Вечера в доме украшали и актеры королевского театра, и случалось, что читка пьес и дискуссии перерастали в самые настоящие премьеры. При этом хозяева и гости исполняли полюбившиеся им роли, особенно охотно это делали юная Каролина и друзья дома. Там была поставлена «Минна фон Барнхельм» Лессинга, и в 1793 и 1794 годах появились даже печатные отзывы о первых сценических шагах Каролины Пихлер в доме на Тифер Грабен.
Что же касается шагов, предпринятых Каролиной вне дома, то они увели ее довольно далеко от нарисованной выше идиллии, которая хранила ее от всяческих неудач и заботы о хлебе насущном. В совсем еще нежном возрасте она была дважды обручена. Первый раз — со служащим банка С. Б. фон Херингом и второй — с молодым офицером Фердинандом фон Кемпеленом. Отказ от этих обязательств, особенно во втором случае, принес девушке немало страданий. Любовные переживания усугубились кризисом религиозных чувств. В борьбе с этой двойной напастью она возвращается в домашнюю идиллию и одновременно в лоно правоверного католицизма. В эту же пору в ней созревает литературный талант.