Женские церемонии - страница 6
Маленькая Энн не спрашивала никаких объяснений о том, что от нее потребуется. Слегка поколебавшись, она подняла на нас глаза. Мы стояли, частично загораживая от нее более оживленные аллеи парка.
Клэр повторила:
— Ну, давай же! Быстрее!
Ее маленькие ножки нерешительно ступили на клумбу, и узкие туфельки на высоких каблуках почти полностью погрузились в мягкую землю. До сих пор я не замечал, какие тонкие у нее щиколотки. Остальная часть ноги, которую можно было заметить, также была восхитительна.
— Теперь поласкай ее, — сказала Клэр.
Энн протянула правую руку к полуоткрытой сердцевинке цветка. Она осторожно провела кончиками пальцев по сомкнутым краям средних лепестков, лишь слегка касаясь их розоватой нежной плоти. Она несколько раз подряд медленно обвела углубление в центре чашечки, потом осторожно раздвинула края лепестков и снова сомкнула их.
Повторив это два-три раза и слегка расширив таким образом отверстие между лепестками, Энн погрузила и него средний палец, который почти полностью исчез и углублении. Затем она снова вынула его, очень медлен но… и тут же снова вонзила до самого дна.
— У нее красивые руки, вы не находите? — спросила Клэр.
Я согласился. Рука у девушки действительно была очень красива — белая, тонкая, легкая, а ее движения — изящными и точными.
Теперь Клэр снова говорила тем вызывающим, жестким тоном, как вчера вечером в кафе. Со слегка презрительной гримасой она указала на девушку, которая продолжала прилежно гладить лепестки розы:
— Она это любит. Это ее возбуждает. Если хотите, можете проверить. Какой-нибудь пустяк — и она уже вся мокрая. Не правда ли, малышка?
Ответа не последовало.
— Хватит! — резко произнесла Клэр. — Сорви ее и дай сюда!
Энн отдернула руку, но осталась стоять, опустив руки и не двигаясь.
Я повернулся, чтобы увидеть перекресток, где наша боковая аллея отходила от центральной. Никто не приближался с той стороны, никто не обращал на нас внимания. Клэр повторила уже более резко:
— Ну, чего ты ждешь?
— Я не смею, — ответила девушка. — Это запрещено.
Ее слова были едва слышны — настолько неуверенно она их произносила. Клэр обернулась ко мне с ироничной улыбкой, словно призывая в свидетели непроходимой глупости своей воспитанницы:
— Разумеется, запрещено… Как и ходить по клумбам… и трогать цветы! Это написано при входе в парк.
Потом она добавила чуть мягче, словно желая подбодрить девушку:
— Ты хорошо знаешь — все, что мне нравится, запрещено.
Энн протянула руку к твердому стеблю цветка, но почти сразу же отдернула руку.
— Я не знаю, как это сделать… — еле слышно выдохнула она. — И потом, здесь шипы…
— Ну значит, ты уколешься, — отвечала Клэр.
Девушка снова протянула руку к цветку, сжала стебель большим и указательным пальцами и резко надломила. Затем отскочила назад и поспешила к Клэр, словно ища у нее убежища, сжимая свою добычу в пальцах.
Роза, сорванная со стебля, казалась еще красивее. Ее форма была совершенной, а нежные лепестки напоминали мякоть сочного плода, в которую хотелось впиться зубами.
На сей раз Клэр снизошла до легкой похвалы:
— Хорошо. Как видишь, это было совсем нетрудно… Но ты все равно будешь наказана, потому что слишком долго колебалась.
Девушка не возражала; она опустила глаза и покраснела. Она была очаровательна в своей покорности.
Я спросил:
— Что вы намерены с ней сделать?
— Пока не знаю… Но не беспокойтесь: я накажу ее в вашем присутствии.
Маленькая Энн подняла глаза и замотала головкой. Ее взгляд был полон ужаса и, без сомнения, взывал к милосердию. Но вдруг выражение ее лица изменилось, и она прошептала:
— Кто-то идет.
— Что ж, пойдем дальше, — ответила Клэр и указала на противоположный конец аллеи.
Девушка, которую мы все это время загораживали от взглядов прохожих, быстро повернулась, и мы с Клэр встали у нее по бокам.
Мы двинулись дальше, вплотную друг к другу, неторопливым шагом. Энн шла посередине, прижимая розу к груди. Поскольку аллея перед нами была пуста, никто не мог уличить девушку в воровстве.
Когда мы проходили мимо куста, с которого Энн сорвала розу, Клэр спросила ее:
— Видишь свои следы?