Женский день - страница 5

   Людмила Алексеевна быстро надела пальто и достала из стола кружку с изображением лошади. Эти кружки пару лет назад от имени руководства вручил всем женщинам конторы председатель профкома Юрий Борисович. Тогда тоже, кстати, было торжественное собрание в честь Женского дня, а потом вечер и танцы. Было весело. Людмила Алексеевна уставилась на произведение китайских тружеников. У лошади на кружке были неестественно длинные ноги и грустные жёлтые глаза. В носу защипало, и слёзы сами собой покатились по щекам, увлекая за собой тушь для ресниц.

   - Остановись, потерпи до дома, - приказала сама себе экономист первой категории. - Ещё не хватало здесь сидеть и реветь.

   Она кинула кружку в сумку и ещё раз посмотрела вокруг: не забыла ли чего? На столе осталась только коробка из-под конфет "Рафаэлло", которую Людмила Алексеевна приспособила под скрепки, карандаши и прочую канцелярскую мелочь. Слёзы опять подступили к глазам, но она решительно застегнула "молнию" на сумке, встала и осторожно выглянула в окно. На крыльце и во дворе уже никого не было.

   Тогда она быстро выскочила из кабинета, захлопнула дверь и, тревожно озираясь по сторонам, как вражеский шпион из старых советских фильмов, стараясь не стучать каблуками, пробежала по коридору и буквально скатилась по лестнице. Потом так же осторожно выглянула во двор. Там всё ещё никого не было. Только ветер гонял по замерзшей земле снег и чёрный целлофановый пакет. Пакет противно скрипел и шевелился, как живой. Людмила Алексеевна посмотрела на него, прислушалась и рванула к воротам. Последний раз она так бегала, наверно, в классе десятом. Или в девятом? Нет, в десятом. Ей тогда, во что бы то ни стало, нужно было получить "пятёрку" по физкультуре, потому что эта отметка шла в аттестат.

   - Людочка? А что ты так рано? - удивилась мама.

   Людмила вяло махнула рукой и пожала плечами. Это могло означать что угодно. Рассказывать маме про сегодняшние события не было ни сил, ни желания.

   - Меня Фроловы пригласили провести выходные на даче. Они сейчас за мной заедут, - торжественно объявила мама. Она стояла у высокого старого трюмо и подкрашивала губы.

   - Они - это кто? - равнодушно спросила Людмила и присела на тумбочку для обуви.

   - Люда, ты меня не слушаешь. Как это кто? Фро-ло-вы! Борис Михайлович и Эльвира Сергеевна, конечно. Не сиди на тумбочке, у неё ножка шатается. Я там курочку приготовила, возьмёшь в духовке, в холодильнике - салатик. Поняла? Я приеду в понедельник.

   Хлопнула входная дверь.

   - Вот и хорошо, - подумала Людмила. - Не придётся ничего рассказывать и объяснять, а потом выслушивать советы: как нужно было себя вести, что говорить, куда смотреть, где сидеть и как сохранять достоинство. Горячая ванна, вот, что сейчас нужно, просто жизненно необходимо, очень горячая, а потом старый байковый халат, постель и никаких мыслей, только сон и всё.

   Спя-я-ят уста-а-алые игрушки... ля-ля-ля-ля...ля ... ля-ля-ля-ля...ля.... Во-о-от.

   Но, когда она вышла из ванной, зазвонил телефон. Людмила сначала посмотрела на номер, а вдруг звонят с работы, но в окошечке высветилась надпись "Оксана".

   - Люд, ты дома? Нас с работы пораньше отпустили. Стёпку мама из садика забрала, Виталя на дежурстве, а у меня шампанское и торт "Киевский". Мы с Танькой сейчас к тебе придём. Доставай фужеры, будем отмечать женский день!

   Татьяна работала вместе с Оксанкой в аптеке, жила в соседнем подъезде и тоже иногда присоединялась к их посиделкам. Людмила кивнула головой.

   - Люд, ты чё молчишь?

   - Хорошо, - прошептала Людмила.

   - Люд, ты чё шепчешь, заболела что ли?

   - Нет, всё нормально, заходите, конечно.

   Ну вот, байковый халат и сон отменяются. Людмила вздохнула, как будто ей предстояла тяжёлая и ненавистная работа, поплелась в спальню, натянула джинсы и любимый голубой свитер с растянутым горлом.

   Она поставила греться чайник, достала из духовки курицу и полезла в холодильник. Расставляя тарелки и фужеры, Людмила подумала, что, всё-таки, хорошо, что девчонки надумали устроить праздник. Она сейчас вместо того, чтобы страдать и реветь в подушку, выпьет шампанского, наестся до отвала всяких вкусностей, наболтается, насмеётся и забудет все свои неприятности. И все дела! В коридоре раздался звонок. А вот и они!