Женский день - страница 7

   Опять хлопнула дверь. Людмила вытянула шею, чтобы посмотреть, как ОН будет спускаться по ступенькам крыльца. Но из подъезда вышли... Оксанка и Татьяна. Что за дела? Стол накрыт, чайник согрелся, а они куда-то идут!

   Людмила отодвинула занавеску, влезла на подоконник и попыталась открыть форточку. Но ничего не получилось. Ручка на форточке держалась на одном шурупе вместо трёх и давно уже плохо поворачивалась. Людмила дёрнула сильнее. Форточка не открывалась. Прямо день невезения какой-то!

   Совсем недавно, а точнее вчера вечером, мама сказала, что если бы был в доме мужчина, то всё было бы по-другому: и форточка закрывалась бы, и ножка у тумбочки была бы на месте, и вообще.... После этого "вообще" она выразительно посмотрела на дочь. От этих воспоминаний Людмила разозлилась - она и сама может тумбочку отремонтировать, а ещё возьмёт отвёртку и прикрутит эту проклятую ручку. Вот только крикнет девчонкам, чтобы они не уходили, а потом пойдёт искать отвёртку, вот сейчас ....

   Оконная ручка вдруг отвалилась от форточки вместе с шурупом, который нужно было прикрутить. Людмила беспомощно взмахнула руками, потом ещё раз и ещё, потеряла равновесие, схватилась за занавеску, но не удержалась и полетела вниз.

   Она успела зажмуриться и подумать:

   - Сломаю шею на собственной кухне! Дура!

   Она упала, но как-то странно: ни обо что не ударилась, ни за что не зацепилась. Людмила открыла глаза, увидела криво висящий карниз, и поняла, что стоит на полу, а сзади кто-то - вот наглость - крепко обнимает её и прижимает к себе. Людмила возмущенно высвободилась из объятий этого кого-то и быстро повернулась. Перед ней стоял Виктор Петрович.

   - Странно. Почему он не ушёл? Опять будет смеяться, - вихрем пролетело в голове. Людмила посмотрела на зажатую в кулаке занавеску. - Как глупо! Он подумает: что за ненормальная! Весь день падает. Днём в автобусе, сейчас вот с подоконника. Ужас, ужас, ужас.

   Виктор Петрович молчал и смотрел на неё. На озере Байкал под лучами солнца невыносимо сверкала вода. У Людмилы перехватило дыхание. Чего он так смотрит? Пусть уходит уже. Она и так замучилась от стеснения и непонятного волнения. И где Оксанка? Почему она ушла? Как она могла уйти? Вот что теперь делать? Оксанка бы знала! Она умеет очаровывать мужчин. А она, Людмила, ничего не умеет и не знает. Правильно говорит мама: - Ты, Люда никогда ничего не...

   Неожиданно Виктор обхватил ладонями её лицо, наклонился и поцеловал. А потом ещё и ещё раз. Это было так неожиданно и так - как бы это выразиться? - приятно, вот как это было, и он ей так нравился, что Людмила не смогла сопротивляться.

   Они стояли посередине кухни и целовались. Он её обнимал. Людмила ощущала на своих губах его губы, слышала, точнее, чувствовала даже сквозь свитер, как стучит его сердце, и ей хотелось, чтобы так было всегда. Всегда. Всегда. Всегда. Да. Да. Да. Виктор вдруг отстранился и спросил:

   - Люд, выходи за меня, а?

   - Что?

   Она растерялась. Как это - выходи? Он, наверно, пошутил. Она же не такая стильная, как нормировщица Вика, и совсем не активная, как Оксанка. И панталоны эти. И свитер старый. Людмила вдруг увидела себя, как бы, со стороны, в потёртых джинсах и голубом свитере. Отвратительно. Женщинам в таком виде мужчины не делают предложения о замужестве, тем более бывшие офицеры, тем более те, у которых "дело". Всё правильно, он решил просто пошутить. Людмила опустила голову. Виктор внимательно посмотрел на неё и, понял всё по-своему.

   - Чёрт! - пробормотал он и стукнул себя по лбу. - Понимаешь, Люд, я последний раз делал предложение двадцать лет назад, и совсем забыл, как это делается. Я тебя как увидел в первый раз, так сразу понял - вот...

   Виктор замолчал. Она поморгала глазами, чтобы прогнать навернувшиеся слёзы.

   Вот? Что это значит? Что "вот"?

   Он осторожно поцеловал её в висок и тихо сказал:

   - Я тебя люблю.

   Сердце остановилось, потом подпрыгнуло, а потом упало куда-то вниз, наверно, в пятки. Или это душа уходит в пятки, а не сердце? Как правильно? Людмила забыла. Вот оно! Свершилось! Он её любит? Неужели это правда?