Жертва любви. Геометрическая фигура - страница 58

Шум воды, музыка включенной магнитолы немедленно были услышаны моим бдительным соседом. Он осторожно постучал в дверь. С мокрыми волосами, еле запахнутым халатом я открыла, ожидая вновь увидеть перед собой трясущегося от жажды выпить алкоголика. Передо мной действительно стоял дядя Юра, но какой дядя Юра! Гладко выбритый, пахнущий «Шипром» — любимым одеколоном советских мужчин шестидесятых годов, с искринкой в улыбающихся глазах. Вот Бог и услышал мои утренние молитвы, мужика послал!

— Здорово! Ты чего передо мной голыми титьками сверкаешь, чай я мужик все же! На вот, держи должок, специально для тебя припас! — сосед протянул мне пятисотрублевую банкноту.

Невольно запахнув полы халата под самую шею, — мне до этого казалось, что сосед никогда не смотрел на меня как на женщину, я с интересом взглянула на… нет, не на старика, а на приятного во всех отношениях пожилого мужчину. Разве мы можем назвать стариком Иосифа Кобзона или Льва Лещенко? А дядя Юра не намного был старше их.

Затащив его в свой коридор и плотно прикрыв дверь за ним, я игриво взяла его обеими руками за грудки:

— А ты еще, оказывается, ничего, Петрович! Тебя отмыть, отгладить, к теплой стенке прислонить — так с тобой еще и приятные дела во всю иметь можно!

Полы моего махрового банного халата, несдерживаемые ничем, распахнулись. Дядя Юра стыдливо отвел взгляд в сторону:

— Надька, бес в тебя сегодня вселился, что ли, не доводи до греха!

Сжалившись над соседом, я, завязав халат на тесемочки, поинтересовалась:

— Деньги-то откуда, дядя Юра? В «Русское лото», чай, выиграл?

— Как же, в этих шулерских играх черта с два выиграешь! Так, работенку одну непыльную нашел… — объяснил сосед.

— Ну, рада за тебя! Это ничего, что такую сумму мне сразу отдал? — я повертела в руках пятисотку. — Может, сотней обойдемся?

— Ничего, пока работа есть, надо с долгами рассчитаться! — заметил дядя Юра. — Ладно, мне уходить скоро, я пошел!

— Спасибо! Счастливо отработать! — пожелала я, закрывая за ним дверь.

Прошла еще пара недель. Сосед встречался абсолютно трезвым, выбритым и деловито спешащим куда-то. В душе я только радовалась успехам дяди Юры — в отличие от большинства русских мне действительно хорошо, когда всем хорошо, и нестерпимо больно, когда кому-то плохо. Но однажды вечером он вновь постучался ко мне.

Открыв и впустив соседа, я поразилась происшедшей в нем перемене. Нет, он не был пьяным или со вчерашнего похмелья. От него по-прежнему несло сладковатым запахом «Шипра», а щеки по крайней мере утром были тщательно выбриты. Но его руки дрожали, плечи опустились, грудь казалось впалой, как у мальчика-подростка, в глазах затаилась тревога.

— Что случилось, дядя Юра? — с ходу спросила я.

Старик — теперь его с полным основанием можно было так назвать — мялся в коридоре.

— Пошли в зал. Садись на диван, в кресло, куда хочешь. Выпить дать?

— Не надо… — тихо ответил сосед. — Я за другим пришел.

Чтобы дядя Юра отказался от спиртного! Нет, у него на самом деле стряслось что-то экстраординарное. Усадив старика в кресло, я устроилась на диване в любимой позе, поджав под себя ноги. Хотя одета я была по случаю стирки в футболку и старую, еще со школьной скамьи, мини-юбку, Юрий Петрович никак не отреагировал на сверкнувшие на миг перед ним мои трусики. Ему сегодня явно было не до прелестей соседки!

— Так что же стряслось, дядя Юра? — в упор посмотрела я на соседа.

— Влип я, Надя, по уши влип, вот что… Убить меня хотят! — прошептал сосед.

— Да брось ты, дядя Юра! Ты кто — «новый русский», мафиози или депутат на худой конец? За что тебя убивать-то? — я расхохоталась в глаза соседу.

— За то, что я сам убить не смог… — прошептал дядя Юра.

— Ничего не понимаю. Рассказывай толком! — потребовала я от старика.

Из сбивчего рассказа соседа я уяснила примерное следующее. На второй или третий день после моего неожиданного отъезда в Москву дядя Юра отправился на свободный поиск дармового стаканчика в район местного пивбара. Заведение это у нас классное. Его даже показали однажды в программе «Время» на первом канале. Расположенный в подвале жилого дома пивбар оформлен в ностальгическом духе прежней советской эпохи. На центральной стене — портреты классиков марксизма-ленинизма, на боковых — красные знамена передовиков социалистического соревнования, прежние государственные флаги Союза и РСФСР. Своеобразный интерьер, ничего не скажешь. Если учесть, что Карл Маркс был истинным знатоком пива, то завсегдатаи бара шли верной дорогой к светлому прошлому.