Жестокий ангел - страница 24

На этом запись оборвалась, и в кабинете повисла долгая, тягостная тишина. Никто не решался нарушить ее первым, потому что каждый испытывал двойственное чувство — любви к отцу и обиды на него.

— Что ж, видимо, мы должны смириться, — заговорил, наконец, Тадеу. — Но также нам следует контролировать каждый шаг Сиру.

— А какой в этом толк? — скептически усмехнулся Рикарду. — Мы же все равно не сможем на него повлиять, так как он — владелец контрольного пакета акций.

— Нет, ты опять ничего не понял, — возразил Родригу. — Сиру имеет решающий голос при распределении средств на нужды компании: размещение заказов, покупку оборудования и прочее. Но потратить эти деньги на себя и свою семью он не имеет права. Отец не давал ему таких полномочий. Тут мы с Сиру находимся в равных условиях.

— Значит, если я верно тебя поняла, — уточнила Эстела, — отец попросту заморозил наши деньги до поры до времени?

— Да, вероятно, именно эту цель он и преследовал, — подтвердил Родригу.

— Знать бы только, на какой срок! — сказал Рикарду. — Надо как следует прижать Сиру и вытянуть из него недостающую информацию.

— Но ты же слышал, отец полагал, что никто из нас пока не способен управлять компанией, — вновь с нескрываемой обидой произнес Родригу. — Вероятно, Сиру будет управлять ею до тех пор, пока не сочтет, что мы кое-чему научились и не пустим отцовский капитал по ветру.

— Как бы он сам не пустил его по ветру! — не удержался от замечания Тадеу.

Он не мог знать, что примерно то же самое сказали Сиру его дочь и жена, узнав, какие полномочия возложил на него покойный Эдуарду Медейрус.

— Если бы он знал, что ты картежник, то никогда бы не доверил тебе свой капитал, — заявила Марту, а Лижия добавила:

— Папа, когда тебя в очередной раз потянет к картам, вспомни о сеньоре Эдуарду.

— Вы ничего не понимаете, — обиделся на них Сиру. — Когда человеку оказывают такое доверие, то он не станет разменивать его в казино!

— А не ты ли говорил, что страсть к игре сильнее твоей воли? — напомнила ему Марилу.

— Да, говорил. Но теперь я просто обязан победить в себе эту страсть!

— Папочка, как бы я хотела, чтоб тебе это удалось! — обняла его Лижия.

Сиру тяжело вздохнул. После сегодняшнего разговора с Новаэсом он уже мог представить, какие испытания обрушатся теперь на его голову. Новаэс, едва узнав о завещании, сразу же попытался навязать Сиру свою волю:

— Еще при жизни Эдуарду мой будущий зять хотел взять у меня кредит на модернизацию оборудования, но старик ему не разрешил. Теперь кредит возьмешь ты, причем под более высокий процент, выгодный мне!

«Он говорит со мной как с последним ничтожеством», — подумал Сиру и в тот момент поклялся, что никогда не позволит Новаэсу помыкать собой.

— Я не буду вредить Медейрусам, — ответил он решительно и твердо.

— А ты оказался неблагодарным, — покачал головой банкир.

— Долг я тебе выплатил, — напомнил ему Сиру. Новаэс презрительно усмехнулся:

— А что ты будешь делать, когда проиграешься в очередной раз? Залезешь в карман к Медейрусам?

— Нет. Я буду честно выполнять поручение Эдуарду.

— Ну, тогда тебе снова придется занимать деньги у меня! — рассмеялся Руй.

— Не придется! — с вызовом ответил Сиру. — И ты не надейся, что сможешь помыкать мной.

Новаэс перестал смеяться:

— Когда Паула станет женой Родригу, ты вообще вылетишь из компании! Это я тебе обещаю!

Несмотря на столь странное завещание, уязвившее детей Эдуарду Медейруса, они, тем не менее, тяжело переживали его кончину.

Особенно страдал Рикарду, вынужденный скрывать ото всех свою невольную причастность к смерти отца. Он с самого начала предполагал, что отец видел, чем они с Паулой занимались, и как раз этого сердце его не выдержало. Не случайно же приступ настиг его в нескольких шагах от гимнастического зала. А последние слова отца – о женщинах, которые приходят и уходят, — окончательно убедили Рикарду в его виновности.

Он мучился, не зная, простил ли его отец перед смертью, и в тысячный раз пытался расшифровать то последнее напутствие, которое от него получил. «Поддерживайте и защищайте друг друга, что бы ни случилось», — говорил отец. То есть он прямо просил Рикарду: не делай подлостей за спиной у брата, открой ему правду о своих отношениях с Паулой!