Жестокий укус - страница 2

- Поскольку считают, что вампиры представляют  для них реальную угрозу?

- В точку. И если речь пошла о реальных угрозах, что будешь изучать в Шомбурге сегодня?

- Ха-ха, моя маленькая вампирская подружка, ты будешь любить меня и бояться одновременно.

- Уже. Все еще варите зелья?

- По правде говоря, нет. Мы занимаемся кое-чем другим. А как там поживает наша важная птица?

Быстрая смена разговора была немного странной. Мэллори обычно любила поболтать на интересующие её темы - о сверхъестественном и обучении магии. Может сейчас она изучала нечто, действительно, такое же скучное, как работа плотником, хотя такое трудно представить.

- Этан Салливан - все еще Этан Салливан, - в итоге, заключила я.

Она фыркнула в знак согласия.

            - И полагаю, навсегда таковым и останется, притом, что он бессмертный и так далее. Однако некоторые вещи, действительно, меняются. Раз уж мы об этом заговорили, во-первых, что там с переходом[1], а во-вторых, угадай, кому на этот раз досталась пара больших очков руководителя проекта на его идеальный маленький носик?

- Джоссу Видону[2]?

 Хотя ей потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к тому, что она обладала магией, в Мэл всегда было что-то сверхъестественное, научно-фантастическое или что-то в этом роде. Баффи и Спайк значились в списке особых привязанностей.

- А вот и нет. Хотя разве это не оправдало бы мое появление в Ведонверс[3] и, типа, магическую корректировку зрения Джосса или что-нибудь в этом роде? Между тем, нет. Катчер.

Я усмехнулась.

 - Катчер получил очки? Мистер я-такой-обходительный-я-побрил-свою-голову-хотя-я-и-не-лысел получил очки? Может, в конечном счете, ночка удастся.

- Не смешно. Честно говоря, они довольно хорошо на нем смотрятся. Я предложила сотворить немного абракадабры и обеспечить ему нормальное зрение, но он отказался.

- Почему?

Она достаточно хорошо спародировала:

 - Потому что нельзя использовать магию в корыстных целях, в том числе тратить энергию Вселенной на изменение сетчатки моих глаз.

- Как на него похоже.

- Ага. Поэтому он носит очки. И я тебе скажу, эти - просто маленькие чудотворцы. Мы точно завернули за угол, в спальню. Он просто новый человек. Я имею в виду, уровень его сексуальной энергии превосходит...

- Мэллори. Хватит. Мои уши начинают краснеть.

- Скромница, - в телефоне раздался пронзительный гудок, а затем прозвучал голос Мэллори. - Научитесь перестраиваться, люди! Ну же! Ладно, передо мной водители Висконсина, и я вынуждена отключаться. Поговорим завтра.

- Доброй ночи, Мэл. Удачи тебе с водителями и с магией.

- Чмоки, - сказала она, и линия оборвалась.

Я сунула телефон обратно в карман. Спасибо, Господи, за лучших друзей.

***

Спустя десять минут у меня появилась возможность проверить мою теорию "Этан - все еще Этан".

Не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, что он позади меня. Озноб, поднимающийся вверх по позвоночнику, говорил сам за себя. Этан Салливан, Мастер Дома Кадогана, обративший меня вампир.

После двух месяцев ухаживания Этан и я провели восхитительную ночь вместе. Но "вместе" длилось недолго. Он изменил свое мнение, после того, как решил, что наши отношения - эмоциональный риск, который он не может себе позволить. Он пожалел об этом и последние два месяца пытался, как он говорил, загладить свою вину.

Этан - высокий, светловолосый и до неприличия красивый, начиная от длинного узкого носа и заканчивая точеными скулами и глазами изумрудного цвета. А еще он умен и предан своим вампирам. И он разбил мне сердце. Два месяца спустя, я смогла принять его страх, что наши отношения поставят Дом под угрозу. Было бы ложью сказать, что я не испытывала к нему влечение, которое, однако, не уменьшало во мне желания матч-реванша. Так что я осмотрительно не сдавала позиций.

- Страж, - сказал он, используя титул, который дал мне. В каком-то смысле Охранник Дома. - Сегодня они, на удивление, ведут себя спокойно.

- Ты прав, - согласилась я.

            У нас было несколько дней, полных громких скандирований, пикетных плакатов и барабанных бонгов, до тех пор, пока протестующие не осознали, что мы не воспринимаем звуки в течение дня, а обитатели Гайд-Парка не будут терпеть шум всю ночь.