Жила-была девочка… - страница 18
— Ну что ты пристал к ребенку! — заступалась она. — Трудно тебе убрать?
«Трудно убрать?» — повторяла про себя Юлька и смотрела на отца исподлобья.
Теперь он сидел на кухне и уже в который раз повторял:
— Катя, ты не все продумала, обдумай еще раз.
— В конце концов, ты мужчина или тряпка? — крикнула вдруг мамочка. — Или ты хочешь, чтобы я сама выставила на лестницу твой чемодан?
Отец затих. И когда Юлька через какое-то время вошла на кухню, там была одна мамочка. А через три дня к ним пришел дядя Витя.
Много людей за свои пятнадцать лет повидала Юлька, но этот человек оставил в ее памяти такие яркие воспоминания, стереть которые не сможет никакое время. Высокий, черноволосый, он был удивительно веселым человеком. Что бы он ни делал, чем бы ни занимался, глаза его постоянно излучали неподдельную радость и тепло, движения были стремительны и точны, а вся его чуть сутуловатая фигура выражала уверенность, силу и неуемное желание двигаться.
Для Юльки наступил праздник. Стали шумными и отчаянно веселыми вечера, целиком посвященные ей, Юльке. Надо было — и дядя Витя передвигал с места на место мебель, расставлял на полу посуду, устраивал из снятых со стен ковров хижины и вигвамы, пел, плясал, ходил на четвереньках, рычал, мяукал и замолкал лишь тогда, когда мамочка начинала просить пощады.
В выходные дни он увозил их за город, учил Юльку рыбачить, лазать по деревьям, плести корзинки, жарить грибы, рыть норы, строить шалаши. И все это со смехом, с шутками, с шумом.
В один из летних вечеров они решили ночевать в лесу. Сделали шалаш, развели костер. Но когда стало совсем темно, Юльке сделалось не по себе. Ей казалось, что из-за темных кустов на нее смотрит что-то страшное и непонятное, и она все ближе и ближе жалась к костру.
— Юлька, ты боишься? — заметил ее состояние дядя Витя.
— Боюсь, — созналась Юлька, поглядывая на кусты.
— Кого?
Юлька не знала, кого и чего боялась, и виновато опустила глаза.
— Пойдем! — решительно сказал дядя Витя. — Когда тебе делается страшно, надо посмотреть страху в глаза. И он убежит.
Он взял Юльку за руку, и они пошли в кусты. Там было куда темнее, чем у костра, но отблески пламени проникали и сюда, и было хорошо видно, что никого в кустах нет.
— Вот видишь? — улыбнулся дядя Витя. — Страх убежал. Если хочешь, пойди одна и посмотри вон за тем кустом. Там тоже никого не будет, потому что страх убежит от тебя еще дальше.
— Нет, — благоразумно решила Юлька. — Пусть себе там сидит.
Мамочка все это время была веселая, нарядная, улыбчивая и такая же подвижная, как дядя Витя. Пришла зима, и втроем они ходили на лыжах, на городском катке учили Юльку кататься на коньках и катались сами, ходили в кино, играли в снежки, строили крепости…
Ни до той поры, ни потом никогда не была так счастлива Юлька, которой было разрешено все, кроме одного: плохо учиться. Но она была почти отличницей и, значит, не было для нее никаких запретов.
Прекрасная жизнь закончилась неожиданно и страшно. В один из дней ранней весны дядя Витя, возвращаясь из рейса, попал в гололед, не удержал на крутом спуске свою тяжелую машину и погиб. До сих пор помнила Юлька отчаянный крик мамочки у заколоченного наглухо гроба:
— Покажите, покажите, пока-жи-те-э!
Но ей так и не показали. Страшно покалеченного шофера дядю Витю, которого Юлька успела полюбить, похоронили, не открыв гроба.
Целыми днями сидела теперь мамочка где-нибудь в уголке, тихая, молчаливая, безучастная ко всему. Плача и целуя, ходила возле нее Юлька, кормила, поила, укладывала спать, не зная, что делать и чем ей помочь. И когда через много трудных дней мамочка неожиданно о чем-то спросила Юльку, она разрыдалась от радости.
Потом мамочка вышла на работу, стала кое-как следить за собой, но была по-прежнему тиха, равнодушна, и в глазах ее, даже смотревших на Юльку, не было ни интереса, ни заботы, ни грусти. В них была пустота.
С тех пор мамочка начала пить. Сначала незаметно — от нее лишь иногда пахло водкой. Потом чаще, больше.
— Пройдет, оклемается, — уверяла появившаяся тогда у них впервые Тимофеевна. — Дай срок!
И Юлька верила: пройдет, оклемается, дай срок.