Жила ли Дева Мария? - страница 13

А с того времени, как перестали мы кадить царице небесной и возливать ей возлияния, терпим во всем недостаток, и гибнем от меча и голода. И когда мы кадили царице небесной и возливали ей возлияния, то разве без ведома мужей наших делали мы ей пирожки с изображением ее и возливали ей возлияния» (44, 15–19). Дополнением к этому служит описание Иеремией одного праздника: «Не видишь ли, что они (евреи) делают в городах Иудеи и на улицах Иерусалима? Дети собирают дрова, а отцы разводят огонь, и женщины месят тесто, чтобы делать пирожки для царицы небесной и совершать возлияния иным богам» (7, 17–18).

Здесь имеется в виду праздник Таммуза-Адониса, связанный с началом жатвы и вкушением хлеба из новой муки На нем чествовали не только его, но и его мать — Иштар-Астарту, для которой пекли эти «пирожки» и производили возлияние вином. Именуется она здесь «царицей небесной», т. е. небесной покровительницей и владычицей, при чем резко подчеркивается ее связь с земледелием: ей и служению ей евреи приписывают здесь урожай, достаток, сытое и счастливое существование, надеясь, уповая на нее больше, чем на своего национального и грозного Ягве.

Царица небесная Астарта, культ которой процветал в среде древнееврейского народа и оттуда перекочевал в христианство.

Приведем, наконец, еще один пример, показывающий, насколько был развит культ этих божеств и как с ним боролось иногда законническое направление в иудейской религии. В четвертой книге Царств мы видим такую картину: «И повелел царь Хелкии первосвященнику и вторым священникам и стоящим на страже у порога вынести из храма господня все вещи, сделанные для Ваала и для Астарты… и сжег их за Иерусалимом… и велел прах отнести и Вефиль. И отставил жрецов, которых поставили цари иудейские, чтобы совершать курения на высотах в городах иудейских и окрестностях Иерусалима… и вынес Астарту из дома господня за Иерусалим, к потоку Кедрону, и сжег ее у потока Кедрона, и истер ее в прах, и бросил прах ее на кладбище общенародное; и разрушил домы блудилищные, которые были при храме господнем, где женщины ткали одежды для Астарты; и вывел всех жрецов из городов иудейских и осквернил высоты пред воротами… И изломал статуи, и срубил дубравы» (23 гл.). То же было проделано в г. Вефиле и «в городах самарийских», на севере Палестины.

Как видим отсюда, культ многоименной «языческой» богоматери и ее растительного сына существовал почти повсеместно в среде еврейского народа, при чем временами совершался даже в его главных святилищах, храмах Ягве. Упоминаемые здесь «дома блудилищные» и женщины-ткачихи Астарты указывают на наличие там религиозной, обрядовой проституции, о которой мы говорили выше, так как эти ткачихи были храмовыми блудницами-проститутками, «священными девами», служительницами названной богини, царицы небесной. Ограничиваясь, хотя бы, этими примерами, сделаем теперь одно общее замечание.

Когда древнееврейские орды вторглись в Палестину и оружием заняли ее, чтобы окончательно осесть там, исконное население страны своим главным занятием имело земледелие, а в связи с этим, в религиозном отношении, — широко развитый земледельческий культ богини земли и плодородия вместе с ее «умирающим и воскресающим», растительным сыном — «спасителем». Божества эти носили там различные местные имена, но наряду с ними, в силу влияния соседних культур Ассиро-Вавилонии, Финикии и др., высоко чтились также родственные им Иштар-Астарта и Таммуз-Адонис. Еврейский народ, осев и перейдя от скотоводства к земледелию, подпал всяческому влиянию со стороны своих более культурных побежденных и соседей.

От них-то, в числе прочего, он и усвоил, заимствовал культ вышеназванных божеств, который особенно прочно привился в среде простого народа, крестьян, так как он был неразрывно связан с их главным занятием теперь — сельским хозяйством, земледелием. В служении им еврейские крестьяне стали видеть залог своего материального благополучия, хозяйственного благосостояния, урожая полей, обеспечения себя хлебом насущным, что мы наблюдали в словах их к Иеремии. Тщетно потом жрецы и их союзники, ревнители национального Ягве, пророки, громили народ за это, призывали к разрыву с местными божествами и к исключительному служению Ягве, — народ не уступал и пребывал в двоеверии: поклоняясь своему исконному ревнивому Ягве, он, все же, но только более ревностно, служил также своим местным божественным «кормильцам», — царице небесной и ее сыну.