Жила в Ташкенте девочка - страница 3

Когда мама читала нам это письмо, голос ее звучал как-то странно, и я заглядывала ей в глаза, но они были сухими.

— Значит, наших писем не получали, — сказала мама грустно.

Второе письмо было — от кого бы вы думали? — от дяди Саши. Оно было очень длинное.

«Здравствуйте, Елена Ивановна. (С вами, ребята, разговор будет позднее.) Как вы поживаете? Слышал я, что собираетесь в наши края. Очень рад. Посылаю вам список и низко кланяюсь: привезите мне книги по истории нашего края.

Здесь идет большая работа, едва успеваем поворачиваться. Много здесь нечистой силы, с которой надо неустанно бороться. (Тут я открыла рот и испуганно приложила руки к щекам, а Вася щелкнул меня по носу.) Приходится еще бок о бок работать с теми, которые недавно генерала Коровиченко считали чуть ли не первым демократом и до сих пор чтут его память. Но зато и новые люди у нас появляются. Замечательные люди, готовые целиком отдать себя революции. Да они и отдают себя ей; среди них уже есть и узбеки. Зашевелился народ, стал многое понимать. Для Вас работы много, но заранее советую: не соглашайтесь на канцелярию, хотя и это нужно. Идите к людям, к местному населению.

Хорошо бы подобрать крепкий агитколлектив для работы в кишлаках. Для верности, не полагаясь на Ваше знание узбекского языка, отпустил бы я с Вами своего молодого друга переводчика Нияза.

Теперь послушай-ка меня, Вася. Заранее хочу тебе сказать, что очень крепко на тебя надеюсь: когда приедешь, ты будешь хорошим другом Ниязу.

Ниязу уже 16 лет. Он очень много узнал в жизни горького. Хочу тебе об этом рассказать. Когда ему было три года, он приглянулся богатому русскому помещику. Узбекские дети очень красивы, а у барина был свой внук. И вот помещик увез к себе этого мальчугана. Вообще-то муллы не очень охотно допускают общение мусульман с русскими. Но тут мулла, наверное, получил хорошую взятку и сам настойчиво уговорил бедняка Юсуфа отдать маленького Нияза в город.

Нияз вырос у здешнего помещика вместе с его внучонком; он был на положении полуслуги-полутоварища для игр. Хорошо научился читать, писать и говорить по-русски. Теперь он ушел от богатых людей и перешел к нам. Белые убили родителей Нияза. Его старший брат в Красной гвардии, сражается за Советскую власть. Нияз пришел к нам, ничего не понимая в политике, он просто хотел отомстить за смерть родителей. Но теперь он думает и живет как коммунист, и скоро мы примем его в партию. Торопи свою мать, брат Василий, мы с Ниязом ждем тебя.

Теперь слушай, Иринка.

Я угощу тебя хорошей чарджуйской дыней, ты будешь ходить как маленькая узбечка, у тебя будет тридцать косичек. Ты узнаешь, что такое хорошая узбекская лепешка, и в каждую горсть я тебе насыплю кишмиша. На туркестанском солнце ты быстро перестанешь шмыгать носом. Весной здесь цветут плодовые деревья: миндаль, абрикосы, айва, персики. Расскажи об этом маме и скажи, что тебе надо торопиться в Ташкент».

Едва мама успела дочитать письмо, как я уже лезла с вопросами. Конечно, самое главное: откуда у меня будут косички, да еще тридцать штук?

— Вырастут, — ответила мама.

Я сразу представила, что как на кленах листья, так на моей голове от теплого солнца вырастут остриженные после тифа волосы. Конечно, я очень обрадовалась. Но другие вопросы были более сложными.

— А что такое кишлаки? Кто такие дехкане? Кто такой Нияз? Кто этот генерал, ну как его… и кто чтит его память?

Объяснял, как всегда, Вася. Ему все было понятно.

— Генерал Коровиченко был против революции. Его буржуйское Временное правительство прислало в Ташкент с рабочими бороться. Поняла? А меньшевики и эсеры чтут теперь его память. Ясно?

— Ясно, — кивнула я.

— Кишлак — это деревня. Ясно?

— Ах ты молодчина мой! — обняла мама Васю. — Все, все правильно. Дехкане — это значит крестьяне. А про Нияза я ничего раньше не слыхала. И товарищ Першин приготовил для меня трудную работу. Только как мы теперь туда попадем?..

Прошло лето.

— Мама, а дядя Саша нас забыл?

— Не знаю.

— Вася, а по-твоему?

— Отстань.

— А когда мы поедем?..

Наступила осень, а за ней такая холодная зима, которой, казалось, и конца не будет. Настал 1919 год.