Жирный

 Я сижу у своей подруги Риты за чашкой кофе, курю сигарету и про все про это ей рассказываю.

А рассказываю я ей вот что.

Среда тянулась бесконечно, и вот, ближе к закры­тию, Херб сажает за мой столик этого жирного.

Жирнее я никого в своей жизни не видела, хотя вид у него опрятный и одет вполне прилично. У не­го все большое. Но особенно мне запомнились паль­цы. Я еще когда шла к пожилой паре за соседним столиком, то сразу обратила на них внимание. Они раза в три больше, чем у всех, — такие длинные, тол­стые и пухлые.

Ну, значит, обслуживаю я другие свои столики: четверых бизнесменов, очень капризных, еще од­ну компанию из четырех человек, трое мужчин и женщина, и эту пожилую пару. Леандер налил жир­ному воды, а я пока не подхожу — даю ему время вы­брать.

— Добрый вечер, — говорю. — Будете заказывать? — говорю я ему.

Рита, он был огромный, просто огромный!

— Добрый вечер, — отвечает он. — Здравствуйте. Да, — говорит, — я думаю, мы уже готовы сделать за­каз, — говорит.

У него такая манера говорить, ну, понимаешь, — чудная. И пыхтит чуть ли не после каждого слова.

— Думаю, для начала мы закажем салат «Цезарь», — говорит он. — А потом тарелку супа и к нему, будьте любезны, еще хлеба и масла. Баранью отбивную, по­жалуй, — говорит. — И печеную картошку со смета­ной. Десерт мы выберем потом. Большое вам спаси­бо, — и протягивает мне меню.

Боже мой, Рита, ну и пальцы!

Я бегу на кухню, отдаю заказ Руди, и он принима­ет его с кислой миной. Ты же знаешь Руди. Он всегда такой на работе.

Я выхожу из кухни, и тут Марго — я тебе рассказы­вала про Марго? Та самая, которая вешается Руди на шею? Вот она мне и говорит: «Этот твой жирный приятель, он кто? Ну и пузан».

Вот с этого все и началось. Мне кажется, именно с этого все и началось.

Я готовлю салат «Цезарь» прямо за его столиком, он следит за каждым моим движением, а сам намазыва­ет масло на хлеб и откладывает куски в сторону, а сам пыхтит и пыхтит. В общем, нервы у меня уже на преде­ле, ну, почти, и я опрокидываю его стакан с водой.

— Извините, пожалуйста, — говорю. — Вот так все­гда бывает, когда торопишься. — Простите меня, по­жалуйста, — говорю. — На вас не пролилось? — спра­шиваю. — Я сейчас позову помощника, он вытрет, — говорю.

— Не беда, — говорит он. — Пустяки, — говорит он и пыхтит. — Не беспокойтесь, мы не сердимся, — гово­рит.

И улыбается, и взмахивает рукой. В общем, я иду за Леандером, а когда возвращаюсь, чтобы подать са­лат, смотрю, жирный уже съел все свои бутерброды.

Чуть погодя я приношу ему еще хлеба — а он уже доел салат. А ведь это же «Цезарь», ты представля­ешь? То есть порция огромная.

- Вы очень любезны, — говорит. — Хлеб чудес­ный, — добавляет он.

- Спасибо, — отвечаю я.

- Очень вкусный, — продолжает он, — вы уж нам поверьте. Не часто нам доводилось есть такой хлеб, — говорит.

— А вы откуда приехали? — спрашиваю я. — Кажет­ся, я вас раньше не видела.

(— Да уж, такого забудешь, — хихикнув, перебива­ет Рита.)

— Из Денвера, — отвечает он.

Я больше ничего не спрашиваю, хотя самой любо­пытно.

— Ваш суп будет готов через несколько минут, сэр, — говорю я и перехожу к столику, где сидят четверо бизнесменов, очень капризных, — узнать, не нужно ли им еще чего.

Ну вот, подаю я ему суп, и смотрю, хлеб опять ис­чез. Он как раз кладет в рот последний кусок.

- Честно говоря, — говорит, — мы не всегда столько едим, — говорит. И пыхтит. — Вы уж простите.

- Ну что вы, что вы, — это уже я ему. — Люблю смо­треть, как мужчина ест, да еще с таким удовольстви­ем, — говорю.

— Не знаю, — говорит он. — Наверное, в смысле удовольствия — это правда про меня. — И пыхтит.

За­правляет салфетку. Потом берет ложку.

- Господи, ну и жирдяй! — это мне Леандер.

- Он в этом не виноват, — говорю я, — так что за­ткнись.

А сама ставлю на стол еще одну корзинку с хлебом и масло.

- Как вам суп? — спрашиваю.

- Спасибо. Вкусный, — говорит. — Очень вкусный, — и вытирает губы, потом промокает салфеткой под­бородок. — Вы не считаете, что тут жарковато, или мне только кажется? — спрашивает.

- Да, жарковато, — соглашаюсь я.

- Наверное, мы снимем пиджак, — говорит он.