Жить в присутствии Бога - страница 14

От подвига рождается плач, то есть рождается способность к покаянию, ощущению своей греховности, отчего естественным образом текут слезы. Люди нередко принимают решение, что они будут плакать, и требуют у Бога дать им слезы. Конечно, вы понимаете, что такая молитва никогда не дойдет до Бога, потому что слезы приобретаются иначе, чем мы предполагаем, когда их просим. Бог не дает слез. Бог наполняет влагой землю, которая называется «подвигом». Значит, я не могу ни от Бога требовать слез при помощи каких-то специальных методов, ни от самого себя.

Некоторые садятся особым образом, некоторые используют определенные помыслы, для того чтобы вызвать у себя сокрушение и слезы. Но все это искусственно. В конце концов ты создашь прелестного малютку, который будет рожден тобой, а не дан тебе Богом. Более того, когда ты требуешь слез, а Бог не дает их тебе, тогда ты впадаешь в уныние и даже в неверие и ожесточение. А ведь Бог не говорит, что даст тебе слезы, но говорит: Блаженны плачущии (Мф. 5, 4), то есть Он ублажит тебя, если у тебя будут слезы. У кого есть слезы, плач, скорбь о грехах? У подвизающегося. Не у того, кто об этом просит, но у того, кто ждет, чтобы все это породил его подвиг, его огромное терпение днем и ночью в долулегании, нестерпимой боли, которую он добровольно несет, не подавая вида ни сжатием губ, ни выражением ожидания или нетерпения в глазах [1, 419–420].

☾

Все мы должны идти по тому пути, на который нас ставит Бог, лишь бы у нас было смирение, чтобы принять себя и свои способности такими, какие они есть, принять то, что мы малы или велики. Тогда соответствующим будет и наш плод.

Часто мы уверены, что наши силы пред Богом велики (конечно, по благодати Божией, как мы думаем). В таком случае Бог требует от нас, соответственно нашему расположению, высокой духовности и множества подвигов. Безусловно, в таком случае Он оставляет нас одних, для того чтобы мы сами себе доказали, действительно ли мы такие, как думаем, или нет. Однако независимо от того, что чувствует человек по своему смирению или гордости, есть и объективная истина, в том смысле, что один имеет малые способности, а другой больши́е. Один может два таланта обратить в четыре, а другой пять — в десять.

Если мы с подозрением и противлением отнесемся к этому правосудию Божию, весьма часто для нас необъяснимому, то мы уже побеждены, потому что воля и мудрость Божии неисследимы. Несомненно то, что каждый получил от Бога свой дар, а значит, и отдача может быть огромной, но каждый принесет соответственно тем возможностям, какие ему даровал Господь: малый по своей малости, великий по своему величию.

Как часто мы пытаемся или желаем сделать то, что выше нашей меры! И когда почувствуем, что нас не считают способными сделать что-то великое, сопротивляемся. Это — полнейшее поражение, оно показывает, что мы не входим в храм Господень предстать Богу Отцу со смирением, как ничего из себя не представляющие.

Всякий может в полноте исполнять все, что необходимо именно для его спасения: я одно, ты другое. Когда я хочу получить дарования или силу такие же, как у ближнего, то огорчаюсь, отчаиваюсь и терплю неудачу. Но когда я полагаюсь на Бога, тогда то, что я делаю, пусть даже с человеческой точки зрения оно кажется очень малым, весьма велико пред Богом [1, 230–231].

Множество богачей опускали в сокровищницу несметные богатства, но Господь похвалил вдову, которая дала всего две лепты. Он с благоволением взглянул на нищую вдову, которая принесла такой ничтожный дар. Господь испытывает наше произволение и наблюдает за тем, как мы ведем в своем сердце борьбу с унынием, то есть противостоим ли мы угрюмости, разочарованию, своему непостоянству, состоящему в том, что мы решаем одно, а делаем другое, говорим одно, а поступаем в итоге по-другому, считаем, что мы на что-то способны, а в действительности это не так. Бог смотрит на произволение. Чего ты желаешь, в чем думаешь добиться успеха, то и делай. И именно то, что ты делаешь с полной свободой воли, дорого Богу. Немощный, самый неспособный, ничтожный может стать тем, на кого будет взирать Бог, лишь бы он пребывал в этом подвиге [1, 231–232].