Жить в присутствии Бога - страница 24

Но подумайте, часто ли нас интересовало то, как мы умрем, как выйдем из тела? Вопрос этот имеет духовный смысл, который дает необходимое занятие уму и наполняет собой сердце. Можно было бы сказать, что постоянно иметь перед собой час смертный — это значит думать о том, как мы тогда будем трепетать, ужасаться, содрогаться, как будем принимать лекарства, чтобы продлить жизнь хоть на пять минут. Конечно, размышлять об этом полезно, и подвижник всегда это делает. Все святые влагают в наше сердце такие помыслы, но авва Исаия говорит здесь, собственно, не об этом. Его мысль — ка́к в конечном счете вы встретите смерть.

Так, если мы в монастыре ждем какого-то важного человека, то мы продумываем, как его примем, какие купим ему подарки, подготавливаем к его приходу церковь; точно так же и слова «как вы выйдете из тела» означают «как мы встретим Бога», то есть как предстанем пред Ним нагие. Видите, это выражение аввы дышит реализмом, это делание, несущее жизнь, предстояние пред Богом прежде всякого предстояния [1, 61–64].

Когда ты видишь, как кто-то рядом с тобой находится в агонии, мучается, ты знаешь, что он умрет. Так и тебе нужно знать, что ты умрешь непременно. Все отцы тысячами разных способов подчеркивают, что тот, кто не думает о грядущей смерти, обманывает себя, потому что пренебрегает истинным рождением, которое его ожидает. Он похож на младенца в утробе, который не думает о том, что ему нужно родиться, или думает, что он вообще никогда не родится. Размышление о смерти — это рост и завершение развития «эмбриона». Не думать о смерти — это все равно что отказываться выйти из утробы и войти в страну света, Царство Божие [1, 251].

Человек, живущий безцельно, тратящий свое время в пустых разговорах и спорах, теряет сегодняшний день, а значит, теряет и вечность, потому что будущее человека зависит от сегодняшнего дня.

Если сегодня я погружен в свои проблемы и переживания, или наблюдаю за тем, что делает мой ближний, или увлечен знаниями и интересами, чуждыми Богу, то таким будет и мой завтрашний день, от этого зависит и мое будущее в вечности. Если я мертв душой сегодня, мертвым окажусь и в вечности.

Человек, интересующийся и занимающийся всем подряд, находит наслаждение в этом разнообразии. Он и всю жизнь будет увлекаться то тем, то другим, но только не Богом. Если сегодня мы любим комфортную жизнь, любим отстаивать свои права, любим свою эгоистическую привязанность к тому или иному человеку, то и всю вечность мы будем любить то же самое. Мы никогда не сможем всем сердцем полюбить Бога. Поэтому апостол и наставляет нас: измените свою жизнь, переродитесь духовно, доколе можно говорить «ныне» (Евр. 3, 13), пока не наступил вечер и не зашло солнце [3, 243–244].

Почему вы спрашиваете меня, куда пойдет подвижник, когда умрет? Я не знаю этого, потому что не обладаю глубиной Божественного ведения. Только Бог знает это. Но разве вы не понимаете, что Царствие Небесное, рай, вечность, жизнь во Христе — это не то, что наступит в будущем, но то, что у тебя уже или есть, или нет? Иначе говоря, ты или находишься в жизни и Царствии, или нет, потому что Царствие — это истребление всякого греха. Ты в Царствии Небесном с того момента, как в тебе истреблен всякий грех. Следовательно, если в твоих членах еще действует грех, значит, ты не на небе, но во мраке, в ночной тьме и не знаешь, куда идешь [1, 494].

Человек не верит, что умрет. Почему? Потому что он не живет иной жизнью. Тот, кто живет иной жизнью, желает смерти. А ненавидит смерть и хочет задержать ее приход тот, кто ведет жизнь греховную. Даже издавая предсмертные хрипы, такой человек не верит, что умрет, и потому покаяние перед смертью для него становится невозможным [2, 173].

«Сколько еще мне осталось жить в этом мире?» — произноси эти слова и размышляй над ними, даже если ты не веришь в скорое приближение смерти. Если ты будешь думать, что, возможно, сегодня или завтра умрешь, то не согрешишь [2, 165–166].

☾