Жить в присутствии Бога - страница 40

Например, кто-то ведет себя эгоистично, а я его смиряю, говорю ему, что он эгоист. Или я разговариваю с братом, а тут кто-то приходит и нас прерывает. Тогда я делаю замечание: «Зачем ты влезаешь в наш разговор?» Но правильно было бы проявить интерес к подошедшему брату, а прерванный разговор продолжить потом, при случае.

Бог никогда не выставляет нас на позор и не обнажает наших недостатков. Давайте и мы не будем обнажать недостатки своих братьев, не будем их позорить ни перед ангелами, ни перед людьми. В противном случае Бог унизит и нас. Мы никому не должны говорить об ошибке, которую совершил наш брат, даже ему самому. Пусть об этом знает весь мир, мы не покажем брату, что знаем о его ошибке. Будем вести себя с ним просто и естественно, чтобы он чувствовал себя царем, радовался благородству человеческой природы. Человек неделикатный и неблагородный, пролей он даже свою кровь, в рай не войдет. А если войдет, то он и рай перевернет вверх дном. Ни святых, ни Бога не будет уважать человек, который противоречит своему брату, обличает его, не хочет его уважать. Недостатки, свойственные нам здесь, на земле, мы возьмем с собой и в тот мир [2, 135–136].

Не берись судить себя самого за то, что ты сделал, — хорошо ли то, плохо ли, добродетель ли, грех ли, — или сравнивать себя с другими. Как часто мы с этим сталкиваемся! Нужно забывать прошедшее, и пусть нас не интересует то, что мы сделали. Ибо, рассуждая о том, что мы сделали, мы обнаруживаем, что сделали что-то важное или что-то худое, что-то большее, лучшее и более удачное в сравнении с тем, что сделал другой, или, наоборот, что-то меньшее. Рассматриваем ли мы это само по себе или сравниваем себя с ближним — попадаем в одну из двух ловушек: или превозносимся, когда сделанное нами хорошо или лучше сделанного ближним, или разочаровываемся, огорчаемся, чувствуем упадок душевных сил, когда сделанное нехорошо. Ведь хотя мы и думаем, что мы люди зрелые, и считаем, что у нас есть силы, тем не менее внутри себя мы несем немощь Адама и Евы, хрупкое «я», которое мы унаследовали от прародителей. Итак, чтобы оставаться невозмутимым от помыслов, никогда не берись рассуждать о том, что ты сделал. Это относится ко всему, что бы с нами ни случилось.

Как же я буду исповедоваться, если не буду судить о себе? На исповеди я не анализирую свои дела, но называю свои грехи. Это разные вещи, потому что я не оцениваю свои дела, но просто о них сообщаю. Я не сижу и не размышляю предварительно, что я сделал и чего не сделал, потому что это не дало бы моей душе свободно вздохнуть.

Если мы убедимся, что сейчас мы лучше, чем прежде, то представляете, до какой степени эгоизма мы сможем дойти? Не мерь себя ни в каком своем деле — вот настоящая мудрость. Большинство из нас, когда падает, падает в том числе по причине этой попытки измерить себя, или же мы прибегаем к такой попытке для оправдания своих страстей. К примеру, я согрешил один раз, а после говорю: «Что пользы теперь мне каяться?» Какое жалкое состояние! Какое падение нашего существа! [1, 89–90].

Для того чтобы не увлекаться страстями, действиями демонов и не бояться их, не оценивай себя, потому что это исходит от сатаны. Не говори: «Я пришел в монастырь в 1970 году. Я тут уже восемь лет. Что я сделал за эти годы? Посмотрю-ка, как развивались мои отношения со старцем, с братьями?» Все это — оценка себя и означает, что ты что-то делаешь неправильно, что ты предаешься страстям, что ты любишь свои страсти. Чтобы избежать этого, будь внимателен, не мерь себя, не рассматривай, в каком состоянии ты находишься.

Мы знаем святых, например Антония Великого, которые вопрошали Бога, какой меры они достигли. В таких случаях Господь, чтобы их обличить, показывал им, что их мера ниже меры мирян. Для этого Господь одного посылал к сапожнику, который воздерживался от супружеских отношений со своей женой, другого — к человеку, который весь день работал, оставляя себе только треть заработка, отдавая вторую треть в монастыри, а третью — нищим. Есть много подобных примеров [1, 389–390].