Житейское море - страница 55

— Тебе больше незачем волноваться, Марк. Я не беременна. И я знала это, когда мы в последний раз виделись с тобой. Просто мне хотелось сделать тебе больно.

— Почему же ты сейчас признаешься? — угрюмо спросил он. — Могла бы и дальше заставить меня мучиться.

— Просто я обрела душевный покой. — Она искоса взглянула на него. — Во время нашей встречи я была слишком измотана. Теперь я снова пришла в себя.

— Тебе везет, — язвительно произнес он. — Жаль, что не могу сказать того же про себя.

— Зато теперь ты можешь перестать испытывать беспокойство относительно моей беременности, — попыталась утешить его она.

— Прекрати издеваться надо мной, черт возьми, — рявкнул он, останавливая машину около ее дома. — Неужели ты не понимаешь, что именно на то, что ты беременна, я и надеялся? Что мне это казалось единственным средством вернуть тебя?

Ничего не замечая вокруг, Кэтрин смотрела на давно знакомую ей улицу, испытывая острую неприязнь к Марку за его попытку нарушить с таким трудом обретенный ею покой.

— С чего ты взял, что я признала бы тебя отцом ребенка, если бы даже была беременна? — спросила она.

Лицо Марка окаменело.

— Ты хочешь сказать, что воспитала бы ребенка, не сообщив ему, кто его отец.

Его слова прозвучали скорее как утверждение, нежели чем вопрос, и это заставило Кэтрин немного смягчиться.

— Я не знаю. Ведь вопрос этот не возникал пока. Спасибо, что подвез меня домой. — Она усмехнулась. — И благодарю, что избавил от назойливого поклонника.

— Не стоит благодарности, — сухо бросил он и поднес ее руку к своим губам. — Прощай, Кэтрин. Будь счастлива. Я больше не стану докучать тебе.

Кэтрин покинула машину и вошла в дом, испытывая такое смятение, что ей с трудом давался каждый шаг. Произнесенные Марком слова подводили черту под их отношениями. А не этого ли она хотела? Но почему тогда она испытывает такое чувство, словно ее жизнь закончилась?

Первым желанием Кэтрин было оказаться рядом с матерью и попытаться найти у нее утешение, но усилием воли она подавила в себе эту слабость. Наоборот, она позвонила Беатрис и сказала, что хотела бы отложить свой приезд до следующих выходных. К тому времени она сможет прийти в себя. А эти выходные ей предстоит провести в одиночестве и попытаться заглушить боль потери.

Но все обернулось иначе, поскольку ей позвонил Герберт и пригласил на ужин. Она с радостью приняла приглашение. В сложившихся обстоятельствах провести в одиночестве субботний вечер было выше ее сил.

К удивлению Кэтрин Герберт повез ее в «Вэлентайн». У нее сжалось сердце от воспоминания, как Марк пригласил ее в этот ресторан, а вместо этого они оказались в постели. Картина эта так ярко всплыла в памяти, что боль сожаления терзала ее всю дорогу.

— Сегодня что, особое торжество? — спросила она, когда они садились за столик.

— Что-то в этом роде, — ответил Герберт, выдвигая ей стул. — Я добился неплохих результатов в сбыте нашей продукции. Отхватил премию. Вот и решил отметить это событие. — Он настоял, чтобы она заказывала самые дорогие блюда и вина, и Кэтрин, воспользовавшись его предложением, решила расслабиться и получить максимум удовольствия от этого вечера.

Видимо, ей это вполне удалось, поскольку за кофе Герберт, начав распространяться на разные темы, вдруг заявил ей, что весьма доволен ее решением не выходить замуж за известного ей врача.

— Он не просто врач, а консультант, — механически поправила его Кэтрин.

— Да Бог с ним! — раздраженно бросил Герберт, затем, помолчав, вновь обратился к ней. — Вообще-то я хотел сказать, Кэтрин, почему бы нам с тобой не подумать о более серьезных отношениях?

Но Кэтрин не слушала. Она молча смотрела мимо него на знакомую высокую фигуру, подходившую к столику в дальнем конце зала. Марк был не один. Его спутницей оказалась красивая блондинка лет тридцати. Парочка мило беседовала, из чего становилось понятным, что это не первый вечер, проведенный вместе.

— Я удивил тебя, — продолжал Герберт. — Знаю, я всегда осторожно относился к обязательствам такого рода, но когда ты заявила о своей помолвке с Хьюс-Эллингтоном, меня это потрясло до глубины души, Кэтрин, — резко бросил он. — Ты меня слушаешь?