Живая душа - страница 21

Взяв ружье на изготовку, Лешка прошел к тому месту, где пронырнуло необычное существо, но ни следов, ни малейшего намека на недавнее присутствие кого-то живого там не было. Он довольно далеко обошел в нескольких направлениях лес, но так никого и не увидел. Лешка стал убеждать себя в том, что это ему показалось, что тень сыграла в перенапряженных глазах, но в глубине сознания не соглашался сам с собой: мгновение, какую-то малую долю секунды, он все же видел непонятное существо. Ходить по лесу сразу расхотелось, и Лешка коротким путем вернулся на охотничью базу, прилепившуюся к открытому длинному озеру.

У ограды, на солнцепеке, ловили последнее тепло мохнатые беспородные псы егеря, валяясь на пожухлой траве, да пофыркивала лошадь, привязанная к столбу. Несколько маленьких домиков – на два-три человека – притулились на опушке леса, поблескивая одинокими квадратными окнами. Дни были рабочие, на охотничьей базе, кроме егеря с женой, живших там постоянно, да отпускников – Лешкиного отца с другом, – никого не было.

Посмотрев, что охотники еще отдыхают, похрапывая, Лешка поставил ружье в угол веранды и пошел к пристани.

Длинным трапом уходил через береговые камыши причал, дощатый, с перильцами и обширной площадкой для сходней. Добрая дюжина деревянных лодок приткнулась под эту площадку. Лешка постоял недолго, всматриваясь в тихую гладь озера, и прыгнул в одну из лодок. Упруго задвигались весла в чистой, уже остуженной ночными холодами воде, лодка мягко пошла от сходней.

Недалеко, в нескольких сотнях метров, стояла отцовская ряжевая[39] сеть на карасей. Утром Лешка ее уже проверял. К ней он и направил лодку. Осветленная осенняя вода глубоко просматривалась, и сетевая дель[40] была хорошо заметна. Лешка поймался за верхний поводок и стал тянуть сеть к себе. Искристо трепыхнулись в ней караси. Скользкие и холодные, отдающие особым рыбным запахом, тонким и приятным, они легко проскальзывали через ячеи. Лешка увлекся, ловко хватал рыбин за голову и стягивал с них тонкую леску. В носовом отсеке набралось с полведра карасей.

Вдруг ему показалось, что лодка как-то ловко ускользает в сторону, и, потеряв равновесие, Лешка вывалился из нее. Ноги пошли в недосягаемую глубину, и жгучая вода закрыла его с головой. Ужас сковал рыбака на короткий миг. Лешка несуразно дернулся, но сеть, захлестнувшая руки, не пускала, и, хлебнув воды в этих неловких, рожденных животным страхом движениях, он наткнулся где-то у дна на мох, и ему показалось, что и мох шевелится, опутывает тело.

Лешка хорошо плавал и сумел, работая ногами, вынырнуть, чтобы хватить воздуха, а когда вынырнул, то увидел зеленый берег, спящую базу, камыши, и этот покой как-то остудил его, вернул сознание в нормальные каналы, и, уходя снова под воду, Лешка раскрыл глаза.

Сеть держала его за отвороты рукавов, и, помогая себе зубами, рыбак сумел стянуть крепкие нити сначала с правой, а потом и с левой руки. Все это произошло и быстро, и небыстро. Лешка задыхался, захлебывался безвкусной озерной водой. Опять ему померещились живые скопления подводных мхов. Как ошпаренный вылетел он наружу и замахал руками, отплывая прочь от коварной сети.

До берега было не так уж близко, и доплыть до него Лешка вряд ли бы смог: вода стояла холодная, а промокшая одежда сковывала движения, тянула вниз. Лешка устремился к лодке, дрейфующей неподалеку. Тихая вода держала ее почти на месте, не было даже намека на волны. Заплыв с кормы, Лешка со второй попытки сумел ввалиться в лодку и быстро схватил весла. Ему все казалось, что не он, слишком увлекшись карасями, перевалился через борт, а кто-то посторонний, из-под воды, ловко вывернул лодку. И странное движение мхов в воде припомнилось, и таинственное лесное существо, и вновь дрожь прошила все его сырое, похолодевшее тело.