Живое доказательство - страница 5

стр.





  Азиатская семья села одна, возле двери, мужчина в коричневом костюме, с перебинтованной головой, его жена в бледно-голубом с зеленым, ковровые тапочки на ногах, маленький ребенок, чуть больше младенец, беспокойно спящий у нее на руках. Рядом с Резником сидел мужчина средних лет с тугими седыми волосами и морщинистым лицом, одетый в чей-то поношенный пуловер Fair Isle, испещренный дырками и мелкими прожогами, и курил сигарету, после каждой затяжки аккуратно стряхивая пепел в пустую банку Strongbow. сидр, зажатый между его коленями.





  Медсестра, которую перехватил Резник, была одета в униформу сестры, и значок на лацкане сказал ему, что ее зовут Джеральдин Макаллистер. Почти наверняка она была старше, но на вид ей было лет двадцать пять или шесть.





  — Извините, — сказал Резник.





  — Но вы кого-то приводили раньше, ножевое ранение…





  «У нас было несколько».





  "Вот этот…"





  — Три, если быть точным. Резник ожидал ирландского, а получил шотландского, неширокого, но безошибочно музыкального.





  — Тот, который меня интересует… — начал он.





  Она смотрела на ордерное удостоверение, которое он держал в одной руке.





  — Тогда, я полагаю, это будет Джон Смит.





  — Это его имя?





  Она улыбнулась.





  «Возможно, нет. Но мы должны были его как-то назвать. Он отказался назвать имя». Улыбка все еще была, даже шире.





  "Не очень изобретательно, не так ли?"





  — Уверен, у тебя есть дела поважнее.





  "Чем быть изобретательным? Я сомневаюсь в этом. Не здесь".





  «Джерри, — позвала медсестра из-за занавески, — не могли бы вы на минутку взглянуть на это? "





  — Ты, — сказала она Резнику.





  — Инспектор, не уходите. Два коктейля, и я вернусь.





  Одна маленькая чрезвычайная ситуация переросла в другую, и не прошло и получаса, как они уже сидели в тесном кабинете за столом администратора. Полистироловая чашка с тепловатым серым кофе стояла ненужной между ног Резника.





  Джерри Макаллистер держала в руке рентгеновский снимок, наклоненный к свету.





  — Видишь, рана не очень глубокая, максимум на пару дюймов. И все же, — она покачала головой, — чуть выше и левее. "





  Волосы у нее были не каштановые, как сначала предположил Резник, а каштановые, более рыжие на концах, чем у корней. И она была старше, морщины беспокойства вокруг ее глаз пересекались. Тридцать четыре или пять?





  «Соответствовало ли это тому, я имею в виду, казалось ли, что это было сделано ножом?»





  13 "Вместо чего? Вязальной спицы, что-то в этом роде?"





  Это было не совсем то, что имел в виду Резник.





  «Пару недель назад, — сказал Джерри Макаллистер, — к нам пришла эта женщина. Она поймала такси на дороге; денег не было, но шофер все равно привез ее сюда. Из уголка глаза торчала вязальная спица. "





  Машинально Резник мысленно вернулся назад, пытаясь вспомнить, сообщалось ли об этом инциденте.





  «Видимо, дома произошла ссора. Ситуация вышла из-под контроля».





  Резник кивнул.





  "Парень или муж?"





  Сестра решительно покачала головой.





  «Мама. Пойти ли им играть в бинго или остаться дома и посмотреть «Свидание вслепую»?» Она улыбнулась.





  «Тревожно, не правда ли, то, как все раздувается до невероятных размеров? Такие споры из-за чего-то вроде «Свидания вслепую».





  — Наш мистер Смит, — сказал Резник.





  — Он ничего не сказал о том, как его зарезали?





  «Моя рука немного соскользнула с иглы, — сказал Джерри, — когда я делал ему укол. Проколол кожу больше, чем я собирался.





  Тогда он даже рта не открыл. "





  Резник ухмыльнулся и поднялся на ноги.





  «Я проверила в отделении, вы можете пойти и увидеть его.





  Может быть, он поговорит с тобой, — сказала она.





  Резник сомневался, что это правда, но поблагодарил Джерри Макаллистера и последовал за ней из комнаты. Немедленно три голоса звали ее с трех разных направлений, каждый настойчивее другого.





  Анонимную жертву поместили в боковую палату, которую он делил с двумя мужчинами далеко за пенсионного возраста и нервным юношей, чья кровать была помечена.





  «Ничего во рту».





  Он лежал на боку, лицом к стене, поднос с едва подрумяненными тостами и размокшими хлопьями стоял на прикроватной тумбочке, нетронутый.