Живой Лес

Уважаемые читатели! Пара слов автора перед прочтением книги. Книга "Живой Лес" (или "Возвращение. Конвалюция") это первая история, которую мне захотелось изложить и побудившая меня взяться за "перо". Возможно, поэтому она мне так дорога, что каждый раз читая ее окончание я не могу удержаться от слез. Не скажу, что она получилась идеальна, но довольно самобытна уж точно! Первая версия книги была написана втайне от всех, фактически, я писала, "прощупывая" литературную дорожку, и жила вместе с героиней в её метаниях и исследованиях.

Кто-то скажет, что жизнь героини вышла растянутой, а сама она довольно-таки глупа, недалека и сумасбродна. Не буду спорить, ведь в Алёне я нахожу свое отражение, а значит, скорее всего, эти качества присущи и мне. Впрочем, я предпочитаю не обижаться и не устаю повторять, что книги пишутся автором прежде всего для себя, вы лишь можете разделить этот мир со мной или отказаться от него. Но, без сомнений, я испытываю счастье, когда описанные события находят отклик в чьей-то душе.

Итак, книга состоит из 2-х частей, фактически двух книг. В первой события раскручиваются постепенно, а основные действия хлынут потоком лишь во второй части. Так что, нетерпеливые мои, я ничего не навязываю — и способ чтения книги (по горизонтали, диагонали или вертикали) — ваш выбор, единственное, что мне действительно важно — возможность усмотреть во всем этом безобразии возможный способ эволюции жизни на Земле.

Мне не спалось. Наступил рассвет, и экипаж сразу тронулся в путь. Время столь раннее, что моя попутчица — тетушка Клозета — уснула вновь прямо в карете. Мне бы так! Клозету (про себя я ее называла Клозель за сходство с газелью, ведь тетка всегда была грациозна, немного высокомерна и непременно носила высокие цокающие каблуки), приставили ко мне следить за благопристойностью моего поведения. Конечно, ведь я — девица, впитавшая правила приличия высшего общества с молоком. Но, учитывая шаткость сложившейся ситуации… Я с завистью посмотрела на мерно посапывающую Клозель и её сползшие на нос черепашьи очки.

Сердце билось беспокойно. Несмотря на все красоты, что нас окружали за окном кареты, — пробуждающийся в легком тумане лес, умывающийся утренней росой, заливистые трели древесных птах, оранжевые лучи, робко пробивающиеся сквозь листву и ароматы лесных цветов — тревожное ощущение не покидало меня. Внутри тянуло и сжималось от понимания — остался лишь день до встречи, которая полностью перевернет мой мир. Разрушит все старое и приведет в неизвестность. Неизвестность, которая потребует от меня слишком многого — мою жизнь…

Будь проклята эта старая кочерга, одной россыпью своих колдовских зелий на жабьей шкуре решившая мою судьбу и вырвавшая меня из привычного окружения родительского дома, любимого города и обожаемого Изыскария! (Про жабу я думала со злости, на самом деле гадать она могла на чем угодно, даже на тарелке с остатками зеленой похлебки). Да и дед мой, Гарольд, хорош! Вот уж не ожидала от него такой подставы! Скажите мне, ну как, как можно поженить двух совершенно разных и незнакомых людей на основе всего лишь несуразного гадания?! Быка с коровой и то… не всегда получается свести. К любовным играм, мягко говоря. Но Гарольд уперся лбом. Он был уверен, что старая трещотка, стянувшая с него круглую сумму за всю эту ересь, права. Подозреваю, что с возрастом твердолобость моих родственников прогрессивно повышается, а я всего лишь попала под раздачу…

Мой уважаемый дед Гарольд в свое время — советник самого Императора по надзору за безупречностью хозяйствования в Южной части Латерийской Империи. Иными словами, занимал вполне нерядовой и весьма заметный пост (до момента, пока Император не был вероломно смещен своим же воспитанником). Деду были дарованы обширные владения — лакомый кусочек на ближайших подъездах к самой столице. За свою жизнь он вырастил четырех сыновей, один из которых, старший, — мой отец — пошел по стопам деда. Но несмотря на чаяния родни (подозреваю, рассчитывающей на близкородственное обогащение), он не продвинулся далеко по имперской службе, и в конце концов оставил это неблагодарное дело, открыв небольшую гончарную мануфактуру, позволяющую нам вести хоть и безбедное, но весьма скромное существование.