Живой - страница 2

   И Шемчук сразу же вспомнил, не пришлось даже листать истрёпанный учебник памяти, только не "Экзорецыс", а "Экзорцист" - трёхпалубник космического флота Германии, класса А, то есть высший-атакующий, введён в строй в тридцать восьмом. Так масса покоя..., вооружение..., численность экипажа..., операции с его участием - ясненько. Ясненько, что дело нечистое. Новейший фашистский крейсер здесь не просто грибы собирает.

   - Есть число - произнёс одни из летёх и поднял расцветшее лицо от вычислений.

   - Немедленно передать в орудийную рубку. Первая и вторая батареи товсь.

   - Есть передать в рубку - вахтенный замолчал. Прошло несколько тягостных секунд прежде чем он закончил. - Орудия номер одни и два готовы.

   - Пли - тут же скомандовал Хазин. Промедление здесь действительно было смерти подобно.

   Корпус "Живого" заметно вздрогнул, трусонуло, как от хорошей оплеухи. Первый и второй орудийные заряды пошли. Вернее, было четыре выстрела, строго симметричных относительно продольной оси космического аппарата. Два выстрела боевыми и два - холостыми, идентичных по мощности, призванных компенсировать импульсы главного калибра. Залпы были произведены синхронно и всё же "Живой" потерял устойчивость, импульсы от плохо сбалансированных зарядов начали закручивать эсминец против часовой стрелки.

   - Включить маневровые двигатели, стабилизировать положение корабля. - отдал распоряжение командор и тут же ему вдогонку ударил голос вахтенного.

   - Есть второй залп. Вижу два снаряда в нашу сторону. Расстояние семь десятых, скорость около шестнадцати.

   Чёрт, это означало, что фашисты выстрелили на долю секунды раньше. Ситуация скверная, поскольку после залпа траектория обязательно сменилась, а ведь обчисления этого не учитывали. Любые вычисления по умолчанию производятся с учётом того, что ответный залп последует с двухсекундным опозданием. Эти две секунды в расчётах выливались в многокилометровые расстояния, разделяющие смерть от жизни.

   - С первого по шестой, упреждающие заряды пли - холоднокровно скомандовал Старик.

   Да, конечно, упреждающие заряды, на техническом жаргоне "ротозейки" - утопающий хватается за соломинку. Над мостиком снова просыпался песок, что-то зашуршало, протарабанило - по отводному каналу с шумом выдавливались упреждающие заряды. Ротозейки пошли, в добрый путь.

   Потянулись длинные, словно слюни, секунды ожидания, от людей более ничего не зависело, теперь их судьба решалась инерциально, согласно классическим законам механики. Скоро стало очевидным, что советские снаряды лягут далеко от желанной цели. Две могучие, серебристые болванки пересекут траекторию движения немецкого корабля значительно раньше времени, даже дистанционный подрыв - как мёртвому припарки. Зато вычислители с крейсера сработали чётко: два их снаряда, идя наперерез, очень вовремя пересекали траекторию советского эсминца. Особенно тот, что скользил справа, но именно его ротозейкам удалось сбить с панталыка. Натыкаясь, на развёрнутую ими сеть преград, вражеский снаряд отклонился от верного курса и теперь уже неизбежно должен был кануть в "молоко" мирового пространства. Но второй... второй, согласно расчётам, неумолимо проходил в непосредственной близости.

   - Приготовится к контакту. Всем аварийная тревога. Спасательную команду в кормовой отсек. - Старик был настроен решительно, ещё до столкновения начиналась тяжёлая борьба космического корабля за жизнь.

   Находясь в нескольких метрах от эсминца, немецкая сигара раскололась на три автономных заряда и один из них вошёл в непосредственное соприкосновение с обшивкой эсминца. "Живой" вздрогнул, словно от крепкого подзатыльника.

   - Есть контакт - безрадостно констатировал вахтенный.

   Шемчук краем глаза заметил, как красивое и злое лицо комиссара побледнело, став при этом ещё более злым и красивым. Старик не удержался в кресле, его глупо выплеснуло на пол. Шемчук бросился к командору, помогая ему подняться на ноги. Из носа Хазина выползла яркая змейка крови. Он тяжело и со свистом дышал, словно после зачёта на ГТО.