Живые картины Поули - страница 8
По мере того, как они проезжали мимо, мы читали надписи, украшавшие их боковые и задние борта:
Живые картины Поули — величайшее достижение века.
Курс истории без зубрежки — всего за 1 фунт.
Так жила ваша пра-прабабушка в добром старом двадцатом веке! Изучайте историю с комфортом — древние костюмы и старинные обычаи в натуре.
Восполняйте свое образование! Знакомьтесь с образом жизни примитивного общества — жизненным уровнем ваших предков! Посетите романтическое двадцатое столетие — безопасность гарантируется.
Изучайте историю вашей страны. Повышайте свой культурный уровень! Стоимость экскурсии — 1 фунт стерлингов.
Крупный денежный приз тому, кто сумеет опознать свою прабабушку или своего прадедушку!
Пассажиры этих платформ вертели головами во все стороны, глядя вокруг полными наивного удивления глазами и время от времени давясь от приступов неудержимого хохота. Молодые люди размахивали руками и изощрялись в беззвучных остротах, вызывая у своей аудитории спазмы столь же беззвучного смеха. Некоторые, лениво откинувшись на спинки сидений, жевали какие-то крупные желтые плоды, иногда посматривая по сторонам, но главное свое внимание направляя на дам, чьи талии они обнимали. На заднем борту предпоследней платформы красовалась надпись:
Была ли ваша пра-прабабушка так добродетельна, как она утверждала?
Вы имеете возможность узнать то, о чем умалчивает ваша семейная история.
А на последней:
Опознавайте знаменитостей, пока они не научились прятаться — новые интересные сведения обеспечат вам крупный приз!
После того как процессия скрылась из вида, потрясенные жители еще долго не могли двинуться с места. Ни у кого не было желания разговаривать.
Этот кортеж носил, вероятно, характер какой-то грандиозной премьеры или открытия, потому что если потом и приходилось на каждом шагу натыкаться на нагруженные до отказа развлекающимися пришельцами платформы с рекламой вроде:
История — это культура. Вы имеете возможность расширить свой горизонт всего за 1 фунт
или:
Вас ждут ответы на многие неясные вопросы из истории вашей семьи
то о другой такой процессии мне слышать не приходилось.
В мэрии рвали на себе остатки волос и развешивали по всему городу объявления, перечисляющие то, чего нельзя делать «туристам», — вызывая этим лишь новые волны хохота — а тем временем дело принимало все более серьезный и неприятный оборот. Пешие «туристы» завели себе привычку подходить к вам, заглядывать в лицо и сравнивать вас с чем-то в книжке или на клочках газеты, которые они таскали с собой, после чего с явным разочарованием и раздражением они отходили и устремлялись к кому-нибудь еще. Я пришел к выводу, что за меня совсем не полагалось никакого приза.
Как бы то ни было, приходилось как-то жить и работать. Поскольку мы не могли от них избавиться, ничего другого не оставалось, как примириться с ними. Немало семейств выехало из города в поисках уединения, а также в целях защиты своих дочерей от пагубного влияния новой моды в одежде и прочих вещах, но большинство из нас вынуждено было по мере сил и возможностей перебиваться, кто как мог. Почти каждый, кто встречался вам в эти дни, выглядел либо мрачным, либо ошеломленным — за исключением, разумеется, «туристов».
Однажды вечером, недели через две после процессии платформ, я зашел за Салли. Когда мы вышли из ее дома, то увидели неподалеку такого рода сцену: две девушки, головы которых походили на плетеные позолоченные шары, с остервенением вцепились друг в друга. Один из стоявших рядом молодых людей выглядел очень довольным собой, а остальная часть компании подзадоривала дерущихся. Мы повернулись и пошли в другую сторону.
— Наш город стал совсем чужим, — сказала Салли. — Даже наши дома больше нам не принадлежат. Ну почему, почему они не могут уйти и оставить нас в покое? К черту их всех! Как я их ненавижу!
В этот момент у самого входа в парк нам попалась хризантемоголовая девушка, которая, сидя в буквальном смысле слова ни на чем, отчаянно рыдала. Эта сцена несколько смягчила сердце Салли.
— Может быть в них и есть что-то человеческое. В некоторых из них. Но по какому праву они превращают наш город в какой-то гнусный балаган?