Жизнь человека - страница 2
Медленно с другом моим дорогим
Шли мы на пару.
Непостижимо дурманящий дым
Плыл по бульвару.
А между губ, как лесной светлячок,
Нежный фонарик,—
Тлел, озаряя неясности щек,
Малый чинарик.
С девушкой мы познакомились тут,
Что-то ей пели.
А за оградой светлел институт
Ясностью цели.
Память непрочная, вспомним давай
С маленьким риском,
Как пробегал трехвагонный трамвай
Прямо к Никитским.
А на весеннем бульваре Тверском
Пахло сиренью.
Да вдалеке постовой со свистком —
Как со свирелью.
Молодость поэтов
Прекраснейшие времена
Знакомств с поэтами другими,
Чьи вам известны имена —
Притом почти любое имя.
Вдруг услыхать из чьих-то уст,
Как вещь привычную, впервые,
Зацепленные наизусть
Две ваши строчки молодые.
Взаимно сжатых рук металл.
А славы! Славой хоть умойся…
— Я знаю, в «Смене» вас читал.
— А я в «Московском комсомольце».
Послевоенная пора.
Мы курим. Лестничная клетка
Редакции —
стихов полна…
Теперь такое встретишь редко.
«Что в моих карманах? Как всегда…»
Что в моих карманах? Как всегда:
Перочинный ножик,
Папиросы «Красная звезда» —
После козьих ножек.
От холодной комнатенки ключ,
От стипендии остаток.
Взгляд еще подчеркнуто колюч,
А на шее след от скаток.
Что в карманах? Нежные слова
В тех твоих записках.
Жизнь гудит, входя в свои права,
Нас почти затискав.
Что ты, жизнь, еще в дальнейшем дашь
В громе пятилеток?
Книжку записную, карандаш,
Трубочку таблеток?
Футбол сорок восьмого года
«Динамо», как священная гора,
Уже курилось. Приближалось дело.
Милиция едва ли не с утра
В скрипучих седлах намертво сидела.
Я плыл внутри качавшихся лавин,
В их центре, величавом и суровом.
Звучали, как Качалов и Москвин,
Здесь имена Федотова с Бобровым.
Вминаясь на трибунную скамью,
Держал печаль и радость наготове,
Открыто продолжая жизнь свою
Лишь на такой естественной основе.
…Как замерли динамовцы тогда! —
Когда Иван забил в свои ворота[1].
(Теперь бы целовались без стыда.
Теперь другая выросла порода.)
Среди недоуменной тишины,
Которая и впрямь была немая,
Как отошли они, поражены,
Случившегося ужас понимая!
Не только гол всесильного Бобра
И с ним столь справедливое спасенье,
Но хмурый свет тогдашнего добра
Окрашивают это потрясенье.
Балет
Тонкой белой птицею,
Словно вся в снегу,
С ходу — в репетицию
— Сделаю! Смогу!
Главное заклятие,
Вечное, одно.
Раннее занятие.
Зимнее окно.
Их преподаватели
Старые стройны,
Чем-то их привадили…
Глянь со стороны:
Лебедята ранние —
Что-то вроде цапель.
Поутру собрание.
Вечером спектакль.
Ремонт лифта
Опять ремонтируют лифт,
Под крышу загнали кабину.
А жизнь подниматься велит,
Кряхтя и смиряя обиду.
И вот поднимаемся мы.
В проулках прохожие редки.
Глухое движение тьмы
За окнами лестничной клетки.
Проспекты уходят во тьму,
К окраинам, за кольцевую.
Давай твою сумку возьму,
Давай я тебя поцелую.
Опять ремонтируют лифт.
Короткий привал на площадке
Скопления кленов и лип
За смутными стеклами шатки
Два-три отдаленных огня.
Трамвай, проносящийся с воем
Давай обопрись на меня,—
От этого легче обоим.
Электричество
Электричество копится в нас,
И при каждом движении резком
Нам одежда привычная враз
Отвечает таинственным треском.
Через голову свитер тяну.
Мышцы близкому отдыху рады.
И опять — на секунду одну —
В полутьме возникают разряды.
В руку женщина гребень взяла
И расчесывать волосы села.
О как искорка эта светла,
Что под гребнем видна то и дело!
В мире людям хватает забот.
Мне приятель сказал ненароком:
От стальных его новых зубов
Жжет язык притаившимся током.
Все на свете случается в срок.
Отмахнуться — затея пустая.
Электричество копится впрок,—
Как усталость, всю жизнь нарастая.
Коршун
Так медленно и так лениво
С крыла ложится на крыло.
Но смотрит жестко и ревниво,
И зренье четкость навело.
Заметит утку в плоских плавнях.
Зайчонка бедного в лугах…
Какая мощь в широких, плавных,
Академических кругах.
Пчелы
Стоял дощатый стол
Под ветками в июле.
Кругом шиповник цвел
В густом пчелином гуле.
Пчела к его нутру,
В цветочный душный кладезь,
Влезала как в нору
И выползала, пятясь.
Мать, захватив шитье,
С утра в саду сидела.
А пчелы — те свое
Не прерывали дело.
Была ли в этом связь
Разумная? Едва ли.
Но дети, не боясь,
Поблизости играли.
«Серебрится паутина…»
Серебрится паутина.
Меж стволов дрожит заря.