Жизнь и книги Льва Канторовича - страница 10

Уже дома, вспоминая сказанное Левой и вдумываясь в смысл его слов, я понял, что Канторович говорил не только о картинах Панкова, но и о себе, о своем стрем­лении к цельности во всех проявлениях жизни и искус­ства, о своей неотделимости от времени и жизни».

Конечно же, перед нами и воспоминания о личности писателя, и рассказ о том, какую роль в жизни Канто­ровича играло изобразительное искусство.

Много, очень много нарисовал Л. Канторович. Рабо­тал он скромно, без малейшей рекламы. Хорошо, что со­хранились его картины, рисунки, оригиналы иллюстраций.

ерить, что главным разговор о Канторовиче-художнике впереди, что будет издан альбом его рисунков, который позволит увидеть, сколько успел он за свою короткую жизнь.

дорога! Здравствуй, начало пути! Тот, много ездил, тот, кто любит ездить, наверное, хорошо знает веселое настроение путника, начинающего длинное странствие. Еще много километров впереди, еще много дорог и дней впереди, еще будут места красивей, чем эти холмы, дороги лучше и хуже, но первый день пути, первые десятки километров всегда хороши, и в этот день всегда весело. Путешественники, охотники, военные люди, моряки, летчики и шоферы, наверное, поймут меня...» Так писал Лев Канторович, так передавал он ощущение человека, непрестанно стремившегося в путь. «Лева, ко­торый никогда не сидит на месте» и «ставит рекорды», своими странствиями давал друзьям повод для постоян­ных шуток. Когда же одна за другой стали выходить его книжки, в которых отразился опыт путешественника, стало ясно: эта страсть к путешествиям не просто «охота к перемене мест». В двадцать один год он отправился в одну полярную экспедицию, в двадцать два — в другую. Затем последовали длительные поездки на границу — ближнюю и дальнюю. За месяц до начала войны, как бы подводя итоги своих путешествий, он сказал, что провел в странствиях «треть жизни». «Я был в нескольких по­лярных экспедициях, на лыжах ходил по Хибинам, пла­вал на яхте, пешком бродил по Кавказу, летал на само­лете, ездил верхом, на собаках, на оленях...»

 В 1932 году произошло событие, имевшее последствия во всей дальнейшей жизни художника Льва Канторовича. Он стал участником знаменитой экспедиции на ледоколь­ном пароходе «Сибиряков» по Северному морскому пути.

Первые советские арктические экспедиции это эпоха. Сейчас они уже превратились в легенду. А в они были предметом всеобщего внимания, темой «Нашим юношам ся, снега...» писал в ту пору поэт Я. ляков.[5]

Когда в феврале 1971 года отмечалось 60-летие со рождения писателя, его старый товарищ по газете на» А. Розен рассказал по телевидению о том, нажды пришел Канторович в редакцию крайне бужденный сообщением об организации экспедиции «Сибирякове» из Архангельска в Тихий океан за одну вигацию. Такого еще не было. Одни сомневались, убежденно доказывали правоту руководителя профессора О. Ю. Шмидта. «И конечно же, мы ни на нуту не усомнились в том, что Лева непременно окажется участником этого похода. И не ошиблись». Канторович добился включения в состав экспедиции. Ничего ного в этом не было. Его настойчивость объяснялась рактером: юношеской любознательностью, жаждой ствовать в делах, где он чувствовал возможность полезным.

Очевидно, Л. Канторович сразу понравился Шмидту, который лично отбирал участников экспедиции. сложнее было попасть в состав экспедиции ныне ному живописцу Ф. Решетникову. Подкараулив Шмидта у дверей редакции Большой Советской Энциклопедии, буквально на ходу набросал его портрет и на следующий день преподнес профессору со словами: «Я Решетников. Меня знает Муханов, ваш спутник в диции 1930 года. Хочу ехать с вами на «Сибирякове», тов исполнять любую работу». Шмидт, однако, решительно. И лишь позже, после вмешательства экспедиции профессора В. Ю. Визе и новсвоих способностей карикатуриста,