Жизнь как жизнь - страница 27

Если бы кожа ее была старая, увядшая и вялая, результаты наверняка не замедлили бы сказаться. Молодую, свежую, к тому же оживленную румянцем волнения кожу ничто не могло сделать еще свежее. Расстроенная, неуверенная в действии маски, рассерженная Тереска спустилась наконец вниз.

Через полчаса патрульная машина милиции подъехала к дому Шпульки, которую затем жестоко разбудили и силой выволокли из кровати. Ссылка на головную боль ей не помогла. Тереска была немилосердна.

— Если из меня сделали идиотку и заставили скомпрометировать себя на глазах целой толпы, ты тоже должна пойти на какие-то жертвы, — категорически и с некоторой обидой заявила Тереска. — Не знаю откуда, но они знают про наших бандитов, а этот Скшетуский — действительно милиционер. Давай сразу все расскажем и с плеч долой.

— Господи, помилуй, какой еще Скшетуский? — спросила остолбеневшая Шпулька, которой померещилась помесь Робина Гуда с Арсеном Люпеном, и она не была уверена, слышит все это наяву или еще во сне.

— Ну тот, на дороге, тот, который от нас убежал. Ты не заметила, что он похож на Скшетуского? Когда тот мучился с пойманным на аркан Хмельницким. Одевайся скорее!

В отделении милиции к ним отнеслись серьезно, и они сразу почувствовали себя очень важными персонами. Участковый, который работал в этом отделении много лет, знал не только свой район, но и прилегающие. Никоим образом ему не удавалось сопоставить с полученными сведениями никого из своих подопечных. Поэтому он пытался раздобыть как можно больше подробностей. Энтузиазм Кшиштофа Цегны был заразителен.

Тереска и Шпулька очень подробно описали три преступные личности, несколько раз процитировав их разговор. Они с сожалением признали, что особых примет, которые бросались бы в глаза и позволили бы узнать злодеев на улице, не было.

— У него была волосатая спина, — сказала после долгого размышления Шпулька.

— У которого?

— У того, с лопатой.

— Не годится. Сквозь одежду этого не видать, а голым он по городу ходить не станет.

— У того, с галстуком, было тупое выражение лица, — неуверенно заметила Тереска.

— Тоже не пойдет. Тогда каждого второго надо было бы арестовывать…

Насчет роста тоже трудно было что-нибудь установить, учитывая, что стоял только один, а двое сидели. То, что они были полураздеты, не позволяло описать их костюмы. Участковый мрачнел все больше.

— И когда, они говорили, это преступление должно состояться?

— В два. Ночью, поскольку был разговор о том, что люди должны спать.

— Ага… А место они называли?

— Около скверика.

— Ну да. И на машине?

— На машине.

— Ну да… Только по огороду и сможем их найти. Иначе не получится.

Вопреки горячему нежеланию Терески и Шпульки было решено, что наутро, до начала школьных уроков, лучше всего в половине седьмого утра, они приведут представителей властей на подозрительный участок, а милиция позднее без труда дознается, кто хозяин и кем были его гости. Надо все устроить очень осторожно, чтобы преждевременно не спугнуть преступников. Поэтому действовать надо рано утром.

Как Тереска, так и Шпулька согласно и категорически заявили, что этот участок они смогут найти только тем путем, каким на него попали. Ни о чем другом не может даже идти речь. В спешке и с испугу они даже не заметили, как выглядит все окружение, поэтому понятия не имеют о том, как расположен этот участок по отношению к нормальному входу. В результате этого заявления на следующий день в половине седьмого утра четыре человека перелезли через наглухо закрытые ворота на тылах садовых участков. Участковый, правда, пытался подобрать к воротам ключ, но замок так заржавел, что ни одна отмычка его не взяла. А спрашивать ключ по соседям участковый опасался, чтобы не расплодились слухи.

— Это тут, — сказала Тереска, остановившись на дорожке.

— Ну что ты! — запротестовала Шпулька, — это там!

— Ты что?! Тут! Вот стол, а тут он копал!

— Ничего подобного. Стол стоит там, ты же видишь! А здесь сидел этот, с горохом.

— Так ведь это было возле дорожки, перпендикулярно к ней!

— Вот именно. Перпендикулярно к этой дорожке!

— Решайтесь на что-нибудь, уважаемые панны, — безнадежно предложил участковый. — Мы же не можем заниматься всеми людьми со всех огородов.