Жизнь по-американски - страница 20

Но, если в футболе я в ту осень отсиживался в запасных, в другого вида баталии — политике — мне пришлось участвовать куда активнее. Можно сказать, это был мой первый выход в мир политики.

Осенью 1928 года произошел биржевой крах, и вдали замаячил призрак «великой депрессии». До самого ее разгара оставался еще год, но фермеры со Среднего Запада уже почувствовали себя в экономических тисках, а «Юрика», существовавшая на дотации округа, ощутила первый удар, выразившийся в сокращении этих дотаций.

Для того чтобы свести концы с концами, Берт Вильсон, новый президент колледжа, принял решение закрыть ряд факультетов и провести ряд других сокращений. Свой план он намерен был осуществить во время недельных студенческих каникул по случаю Дня благодарения.

Когда слух об этом достиг студентов, по всей территории колледжа прошла волна негодования, подобно огню, распространяющемуся по прерии. Вводимые президентом сокращения означали, что огромная часть студентов, как начинающих, так и старшекурсников, не сможет ходить на занятия, а следовательно, не сможет и закончить колледж.

Мы были больше всего возмущены тем, что Вильсон в первую очередь решил пожертвовать выпускниками, даже не попросив студентов подумать о других путях сокращения расходов. Недовольство подогревало еще и то, что президент проводил свои решения исподтишка, пока мы мирно наслаждались праздничной индейкой, и ставил нас уже перед свершившимся фактом.

В пятницу вечером, в канун праздника, когда, как правило, начинается предпраздничный «исход» студентов, никто не покинул территорию колледжа. Был создан студкомитет, который должен был решить вопрос о забастовке. Я вошел в комитет как представитель первокурсников. Всю ночь с пятницы на субботу мы ждали, чем окончится встреча попечителей, которые должны были утвердить сокращения, предложенные президентом.

Когда заседание окончилось, мы, взглянув на их лица, сразу поняли, что решение принято: топор был занесен, и удар вот-вот последует.

Несколькими минутами позже зазвонил колокол в местной часовне: один из членов нашего комитета пробрался на колокольню и ударил в набат. По этому сигналу студенты, объединившись с преподавателями, двинулись к часовне, заполнив ее до предела.

Поскольку я был новичком, а следовательно, лицом не заинтересованным в проблемах старшекурсников, мне предложили выступить от имени комитета с предложением объявить забастовку.

В своей речи я развернулся в полную силу: коснулся не только тех ужасающих последствий, коими грозят финансовые сокращения дипломам выпускников; подчеркнул, что подобные «нововведения» повредят репутации и самого колледжа. Я живописал то пренебрежение, с которым администрация «Юрики» восприняла наши встречные предложения об экономии средств, а также предательское решение осуществить задуманное в наше отсутствие.

Эта речь, первая в моей жизни, была столь же волнующей для меня, как и все последующие. Впервые в жизни я понял, какая сила сокрыта в ораторском искусстве, почувствовал, как воздействует на аудиторию слово. Это был незабываемый опыт. Стоило мне коснуться чего-то важного, как зал разражался гулом одобрения, реагировал на каждую фразу, каждое слово. В конце концов и оратор, и слушатели слились в единое целое. Когда же я предложил поставить на голосование вопрос о забастовке, все вскочили на ноги, загремели аплодисменты и предложение было встречено всеобщей поддержкой.

Забастовку назначили на первые же послепраздничные дни. Вернувшись в колледж, многие студенты отказались посещать занятия и предпочитали готовиться самостоятельно. Преподаватели же, появляясь в аудиториях, отмечали всех как присутствующих и расходились по домам.

Через неделю президент подал в отставку, забастовка закончилась и «Юрика» вернулась к своему обычному ритму.

Следующим летом я вновь устроился спасателем в Лоуэлл-парк. К концу сезона я сделал вывод, что слишком долго терплю невнимание Мака Маккинзи к своим футбольным способностям.

Я уже потратил большую часть своих сбережений; того, что осталось, явно не хватило бы на второй год обучения, да я и не был уверен, что смогу продолжать учебу. Мне кажется, сомнения в том, что ты сделал верный выбор, обычны для студента-первокурсника. Очевидно, и я должен был пережить этот момент. А затем потянулась цепь тех мелких событий, которые заставляют задуматься, каковы планы Создателя по поводу вашего будущего.