Жизнь после Тайлы - страница 9

— Как Келли? — спрашивает она, садясь на стойку рядом со мной.

Лена когда-то была потрясающей женщиной, и в некотором смысле она таковой и осталась. Просто она запустила себя. Ее темные волосы не шелковистые, как это было раньше, а редкие и тусклые. Ее кожа уже не тот кремовый фарфор, который я когда-то обожал. Но она все еще моя жена, и поэтому я не могу уйти.

Плюс есть Мейси.

— Он в порядке, — отвечаю я. — Все еще занимается серфингом.

— У тебя завтра гонка, — говорит она, скрестив ноги.

— Ага.

— Я не могу прийти. Джасинда хочет, чтобы я сделала ей маникюр. Я обещала ей прийти. Можешь взять Мейси с собой?

Я поворачиваюсь к ней.

— Как бл*дь я могу взять с собой Мейси, если у меня гонка?

— У тебя много друзей. Попроси кого-нибудь приглядеть за ней.

— Ты знаешь, что мне это не нравится.

Она спрыгивает со стойки.

— Я не могу взять ее с собой, так что ты можешь или взять ее с собой, или не ехать, все зависит от тебя.

— Гонки наш чертов доход, — рычу я. — У меня нет выбора!

Она пожимает плечами.

— Я спать. Поговорим об этом утром.

Я смотрю на ее спину, наблюдая за тем, как она уходит, возмущенный тем, ей что-то постоянно важнее нашей дочери. Я заглатываю остатки виски и иду в комнату Мейси. Я захожу и вижу ее, свернувшуюся калачиком на кровати, ее светлые волосы разбросаны по подушке. Я не знаю, откуда у нее блондинистые волосы, но я верю, что Лена была блондинкой в детстве. Мейси похожа на меня: ее глаза, ее кожа, ее лицо. Волосы — единственное, что досталось ей от Лены.

Я шагаю ближе, прищуриваюсь. Она лежит без одеяла, свернувшись в крошечный шарик. Я смотрю вниз на ее кровать и понимаю, что она мокрая. Рычу, спеша легонько поднять ее крошечное тельце. Она писается в постель, потому что Лена слишком ленива, чтобы надеть памперс. Она знает, что девочка еще не может спать без этого. Мейси сворачивается, отчего я чувствую рукой мокрые штанишки, когда я несу ее на чистое место на полу.

Я осторожно кладу ее вниз и снимаю мокрую одежду так быстро, насколько можно, чтобы не разбудить. Она мычит, и ее маленькие глаза открываются, моргая. У нее потрясающие зеленые глаза. Ее маленькие губы раскрываются.

— Папочка? — пищит она.

— Привет, принцесса, — шепчу я, надевая памперс. — Ты описала постель. Все хорошо, папочка все приберет.

— Я не ношу ди-ди, — ее голос мягкий и приятный.

Она зовет свои памперсы «ди-ди» с того времени, как научилась говорить. Я никогда не исправлял ее. Она еще маленькая. Если ей так нравится называть их так, то кто я такой, чтобы останавливать ее?

— Все хорошо малышка, — говорю я, надевая чистую пижаму на ее маленькое тело. — Теперь все чисто.

Я поднимаю ее на руки, стягиваю с кровати грязное белье. Несу ее в зал, чтобы взять свежие простыни, сажаю ее на кресло-качалку в углу, а сам укладываю ее постель. Когда я заканчиваю, то поворачиваюсь, поднимаю ее и кладу обратно на матрац. Я глажу ее кудри и вижу, как ее маленькие глазки начинают снова закрываться.

— Спокойной ночи, сладкая моя.

Я осторожно выхожу, прикрыв за собой дверь. Я думаю спать на диване, но это так чертовски неудобно, что я решаю поспать рядом с Леной. Можно подумать, что с моим доходом мы могли бы позволить себе нормальную мягкую кровать, но нет, Лена настояла, чтобы мы купили новомодную, которая жесткая, как камень.

Я вхожу в комнату, Лена лежит на кровати, голая, волосы ниспадают по ее груди. Было время, когда я не мог устоять перед ней, но сейчас мне трудно уважать ее и ее тело. Как я могу, когда она не уважает наш дом, наш брак и нашу дочь? Я игнорирую ее, прохожу мимо и снимаю рубашку. Обычно мы спим в разное время, так что мы не разговариваем на тему «почему ты больше не трахаешь меня?»

Я снимаю свой пояс и бросаю на пол, перед тем, как иду в ванную и чищу зубы. Я делаю это так долго, как только могу, но она все еще на кровати, смотрит на меня, когда я вхожу обратно. Она раздвигает ноги, раскрываясь для меня. Я вздыхаю. Я не знаю, как отказать ей, не задев ее чувств. Я так зол из-за Мейси, но не хочу ее обидеть.

— Давно не видела тебя без рубашки, — говорит она, глядя на мою грудь. — Я скучала по этому. Ты стал крепче, Нейт. Мне повезло, да? Мой муж горяч.