Жизнь прожить... - страница 24
Здесь эхо, как в колодце,
Глубокое
На дальние слова.
Скажи: Москва —
И тут же отзовется
И в мыслях перемножится:
Москва…
Москва… Москва…
Растает звук,
Но губы
Все будут пить из донных родников
Заветный смысл
Возвышенного сруба
Ее восьми слагаемых веков.
— Москва… —
Вздохнет молодка у калитки,
Войдет в избу
И там —
Одна в избе —
Прикинет шаль московскую
К улыбке
И в зеркале понравится себе.
Москва… Москва…
Бывало, у дороги
Мальчишкой заглядишься в синеву…
И вдруг отец —
Большой такой, нестрогий —
Шепнет:
— А хочешь, покажу Москву? —
И ты: — Хочу! —
Как выдохнешь,
И словно
Глазами потеряешься в степи.
— Хочу! Хочу!
— Но, чур, сынок,
Ни слова
Про то маманьке.
А теперь терпи.
Терпи, сынок! —
И за уши тихонько,
За кончики,
Потянет из порток:
— Расти, сынок!
Тянись ушам вдогонку.
А будет больно — покряхти чуток.
И ты кряхтишь, согласно уговору,
Но тянешься —
Без этого нельзя —
До той слезы блескучей,
За которой
И впрямь как будто — синие леса
И птица-жар!
Все ближе,
Ближе,
Ближе…
И жарче все!
И тут уж ты, малец,
Сморгнешь слезу
И крикнешь:
— Папка, вижу!
А что видал —
Не спрашивал отец.
— Москва? А как же!
Знаем, что большая… —
Припомнит дед, ходок из ходоков,
И, все края ни в чем не понижая,
Как стог поставит,
Выведет с боков
И верх навьет —
Куда тебе скворечня! —
По центру чтоб любая сторона: —
Москва, она вот тут стоит,
В овершье,
А вкруг нее слагается страна…
Москва… Москва…
И то сказать: столица!
И то сказать: одна на весь народ!
А речь зайдет, к примеру, о границе —
Она и там — строжайшая — пройдет,
По контуру,
И тут вот — близко-близко,
Уж ближе нет —
У сердца и виска.
Хасан, он вон где — в сопках уссурийских,
А шрам, он вот —
Над бровью Рудяка
Горит,
Горит
Зарубинкой багровой
И знать дает
Наглядностью своей,
Что нет ее, огромной-преогромной,
Земли родной
Без родинки на ней,
Без пяди нет,
Без краешка,
Без края,
Без колоса с державного герба.
Случись беда —
И крайняя
Не с краю
Окажется та самая изба,
Где жил твой дед,
Где сам ты, чтоб родиться
И вырасти с годами в мужика,
Был — так ли, нет —
В отцовской рукавице,
Где грелась материнская рука.
Был песенкой
От радости и грусти,
Выл лесенкой
От неба до земли…
И лишь потом —
Допустим, что в капусте —
Тебя, чуть больше варежки, нашли.
И с той поры
По собственной охоте
Ты топ да топ
От печки в той избе…
И вроде бы не ваше благородье,
А, вот поди ж ты, сызмала тебе
Такой простор!
И косвенно и прямо —
Тебе,
Тебе
На вырост зоревой…
Ах, что ты, мама,
Погоди ты, мама!
Простор зовет — какое там «домой»!
А как же без ежа?
1
А день-то, день!..
Он тоже был в ударе
Во градусе развёрнутой страды —
Сиял с утра,
И все четыре дали
Веселым оком
С вёдрой высоты
Оглядывал от моря и до моря,
И сам, как море,
В море корабли
Покачивал окольные подворья
На жарком створе
Неба и земли.
И плыл,
И плыл,
И видел все,
и ведал,
И даже то из виду не терял,
Как ты косил,
Как полдневал-обедал,
Как ложку-востроноску вытирал,
Как пил с колен из копанки бесхозной,
Как лег крестом в метелки щавеля —
Все,
Все он зрил,
Твой славный, твой покосный
День-день-денек!
И — тихо, ты! — шмеля
Осаживал,
Чтоб слушал, бестолковый,
Как вон за той копешкой,
У стожка,
Брала за жабры Нюрка Рудякова —
Кого б ты думал? —
Мужа.
Рудяка.
И вот как жгла законного,
Уж вот как
Выжаривала —
Смерть, а не жара:
— Тебе бы всё — гектары,
Сотки-сводки,
Тебе бы всё — пуды,
Да центера,
Да лошади,
Да разные писульки
Правленские…
А где душа?
Душа
В кирзу ушла,
Под хвостик этой сумки,
В огрызок твоего карандаша!
А скажешь: нет?
Ведь это ж надо,
Надо
Дойти до самодурости такой,
Чтоб взять вот так
И перед всей бригадой
Охаять парня.
Что он — хлюст какой
Иль твой холоп?
Метелочку к метелке
Он вон как рядно
Цвет кидал на цвет.
А ты?
А ты…
Да я б на месте Тоньки
Тебе б такой сыграла культпросвет —
Взяла бы вот
И сумкой,
Сумкой этой
Всю хмурь твою правленскую —
Вот так! —
Соскрябала с носатого портрета!
У них любо-о-овь!..
И тут уж,
Тут Рудяк
Не выдержал —
Поднялся буря бурей
И тоже горячей, чем горячо,
Наддал жене:
— А конь-то что — бандура
Под их любовь?
Он до свету еще
Уздой умылся,
Поводом утерся
И — сыт не сыт —
Работал как тягло,
А тут его — ты ж видела! —
Для форсу —
Копыта мало, подавай крыло! —
И в хвост
И в гриву, бедного!..
Так это
Она и есть, по-твоему, душа?!