Жизнь-река - страница 12

Мария Платоновна Гусаченко (Левада) родилась в 1868 году. Донская казачка, умела хорошо ездить верхом на лошади. Умерла от тифа 2 июня 1936 года. Похоронена в одной могиле с Зиновием на боровлянском кладбище.

В 1912 году Иван, его сын Зиновий и невестка Мария на льготных условиях по царскому указу вместе с другими черниговцами перебрались в Сибирь. Поселились в маленькой деревеньке Канабишка Тогучинского уезда Новониколаевской губернии. Здесь, за околицей Канабишки, которой сейчас уже нет, похоронен Иван Емельянович Гусаченко.

Зиновий и Мария переехали в Боровлянку — большое по тем временам село. Построили просторный дом, амбар, скотный двор. Жили они до октябрьского переворота 1917 года зажиточно. Как сказал мне однажды мой отец:

— Было у Ивана золотишко. Не с пустыми руками в Сибирь отправился. Подкопил на царёвой службе. На его деньги здесь хозяйство завели.

Зиновий Иванович и Мария Платоновна имели лошадей, коров, свиней, коз, овец, индеек, гусей, кур и кроликов. Были у них плуг с боронами, жатка–лобогрейка, конные грабли и сенокосилка американская, веялка, свой луг, пашня, делянка в лесу и пасека. Работников не держали. Сами управлялись. Сеяли рожь, пшеницу, просо, гречиху, ячмень, горох, выращивали картошку и овощи. Били масло. Варили пиво и медовуху. Пекли хлебы, блины–гречаники, пироги с молотой черёмухой, с клубникой, с малиной сушёной, с калиной пареной. Пили чай с мёдом, с вареньем смородиновым, кисели с крыжовником, компоты земляничные. В кладовой висели колбасы домашние, копчёности, ломти сала, окорока свиные, туши бараньи и говяжьи, птица мороженая, стояли туеса берестяные с колобками сливочного масла, с творогом, сметаной, мёдом, маслом конопляным и подсолнечным. Закрома амбара полнились зерном. В погребе стыли кадушки с огурцами, капустой, грибами. Излишки продуктов неутомимые труженики Зиновий и Мария продавали на базаре в Тогучине. Были у них граммофон, часы с «кукушкой», тяжёлые сундуки с цветастыми шалями, хромовыми сапогами, вышитыми сорочками, отрезами сукна, шёлка и ситца. По воскресеньям, принарядившись, ходили в церковь. Спину Зиновий и Мария гнули, не разгибаясь, с рассвета до поздней ночи. Зато жили в достатке. И всё по той же схеме: «Работать, чтобы жить».

— Эх, кабы знать–то как всё обернётся, — сокрушался, бывало, мой отец. — Ведь всё у них прахом пошло…Всё!

«Все труды человека — для рта его, а душа его не насыщается». Екклесиаст, гл.6 (7).

В годы семейного благополучия у Зиновия и Марии родились Полина, Елена и Григорий, мой будущий отец.

Так проходит жизнь у большинства людей, не имеющих других целей, кроме обогащения и накопительства, не понимающих своего предназначения, в трудах тяжких работающих на живот. Крепко зажили Зиновий и Мария, но случился октябрьский переворот. Народ, растравленный большевиками и меньшевиками, эсерами и конституционными демократами, либералами и монархистами, националистами и анархистами, белыми, красными, зелёными, жёлто–голубыми и прочими возмутителями общественного спокойствия и порядка, начал братоубийственную гражданскую войну. Кровавую, жестокую, беспощадную бойню, унёсшую миллионы жизней лучших людей России. Сколько храбрых сынов Отечества, Георгиевских кавалеров, проливавших кровь на фронтах первой мировой, полегли в Гражданскую в своей же России! Скольких из них оболгали, сделали врагами и расстреляли за казачьи лампасы, за принадлежность к офицерству, за недовольство новой, безграмотной властью, за благородное происхождение?! Сгноили в сталинских лагерях, изгнали за рубеж, в ссылки, на поселения?! Скольких священников предали мученической смерти? Кто их считал?! Одного из замечательных людей царской России, адмирала Александра Васильевича Колчака, исследователя Арктики, моряка–учёного, героя русско–японской и первой мировой войн, командующего Черноморским флотом в 1916 году, большевики расстреляли в Иркутске, а тело бросили в прорубь Ангары. Кто они? Звери? Нет, животные на такие гнусные поступки не способны. Тогда кто? Просто подонки в кожаных тужурках и с маузерами! Счастье адмирала Степана Осиповича Макарова, что погиб на броненосце «Петропавловск» у Порт—Артура. Через пятнадцать лет не миновать бы и ему большевистской расправы!