Жизнь только начинается - страница 10

Директор долго-долго молчит. Галина Афанасьевна просит ребят обождать в коридоре, пока их не позовут.

— Федор Андреевич, — начинает, волнуясь, замполит, — этих мальчуганов мы должны принять.

— Почему должны? — раздраженно говорит директор. — Прием окончен, это во-первых; а во-вторых, у меня школа механизаторов, а не детприемник. — Он берет исписанный Васей лист. — Смотрите, как он пишет! Такой лоботряс, а даже писать не умеет. Нет, не приму.

— Куда же они пойдут?

— Пусть идут в школу электросварщиков, там есть еще прием. Я сейчас позвоню. — Директор протягивает руку к телефону, но замполит его останавливает.

— Подождите звонить Надо спросить ребят.

— Необязательно спрашивать.

Галина Афанасьевна нервно прикусывает губу.

— Они хотят стать механизаторами, а не сварщиками, поймите вы… Так нельзя поступать.

— Вы это бросьте! — директор вскакивает со стула. — Что я, на голову их посажу?

— Формально вы правы. Легче всего сказать «мест нет»… Но поймите, они приехали за тысячи километров!..

— Вот-вот, катаются… Как будто там нет училища.

— Это другой вопрос. Они — ребята… Бугрин Вася — ершистый, настойчивый. Здесь его друг учился, Рогачев. Понимаете, с каким он настроением пришел сюда? Не примете — пойду в управление.

— Опять жаловаться?

— А иначе с вами невозможно работать. Честное слово, хорошие ребята. И как вы только не заметили?

— Вы очень много замечаете… — уже мягко произнес Федор Андреевич.

— Надо принять, принять во что бы то ни стало, — горячо заговорила Галина Афанасьевна, почувствовав, что директор сдается. — Поедемте вместе в управление.

— Сегодня выходной. — Директор усмехнулся, покачал головой. Скажите, — спросил он, — почему вы всех таких бездомных и вообще подозрительных стараетесь подбирать? Надо все-таки принимать лучших, более грамотных… А эти чего-нибудь натворят, а нам расхлебывать придется.

— Натворить каждый может. Работать будем — не натворят. Прочитала я биографию Васи Бугрина, поговорила, чувствую, по глазам вижу — в чем-то обманывает нас, очень неохотно о доме говорит. Но вижу и то, как он хочет поступить к нам. Новосельцев Юрий тоже виляет — наверное, дома неблагополучно. Что же делать? Не мы, так другие должны их воспитывать. А из таких ребят потом, как правило, выходят настоящие рабочие. Такие ребята обычно много видели, пережили…

Директор поморщился.

— Ну ладно, пусть будет по-вашему. Молодая, а характер у вас ужасный, Галина Афанасьевна.

Галина Афанасьевна улыбнулась, открыла дверь и пригласила ребят в кабинет.

Ступая на цыпочках по холодной резиновой дорожке, Вася первым выходит из душевой.

Форма! Темно-синяя гимнастерка и брюки выглажены и лежат на газетке аккуратно свернутыми. «Вот она, новая жизнь!» — радуется Вася.

Кастелянша осматривает ребят хозяйственным глазом.

— Велика кепка, на уши лезет. Надо сменить.

— А-а, все равно… — обиженно ворчит Юрка. Гимнастерка сидит на нем мешком, брюки «дудочкой». Как же он будет ходить? Дома мать заказывала одежду у портного. Он с подозрением косится на кастеляншу: не смеется ли она над его дурацким видом. Почему на Васе форма хорошо сидит?

Кастелянша ведет их по коридору общежития. С одной стороны — высокие окна с подсиненными марлевыми занавесками, с другой — двери комнат. Одну из них кастелянша открывает. В комнате пусто.

— А где же все ребята? — удивляется Вася.

— Выходной сегодня. Разбрелись кто куда: в кино, в музей, в волейбол играют. А вы обождите, не выскакивайте после бани: ветерок на улице, живо прохватит, — наставляет ребят кастелянша и уходит.

С того дня, когда Вася ушел из школы ФЗО, он жил в какой-то неприятной неопределенности — что с ним будет завтра? И вот все вышло просто — его одели, дали ему кровать, никто не скажет, что он здесь посторонний. Он воспитанник училища!

— Ну, чего надулся, плохо тебе?

Юрка безнадежно вздыхает. Ему хочется есть. И вдруг, к радости Юрки, кастелянша возвращается с кастрюлей и тарелками.

Ребята быстро уничтожают горячий суп и котлеты.

— Ну, как будто наелся… Нет больше места, — смеется Юрка. Но для компота все же место находится.