Жизнь в стеклянном доме - страница 8

– Что мы имеем на сегодня? Очень много свидетелей: депутаты, пикетчики, которые сидели в зале, журналисты, работники аппарата и даже сам депутат Государственной думы Вабузов, которого какие-то шальные политические ветры занесли в город Угорск, на сессию городского совета.

Лариса видела Стаса Вабузова раньше только по телевизору, в жизни он оказался гораздо приятней – с открытой улыбкой и искренним желанием помочь следствию. Чтобы не задерживать заезжего гостя, Лариса начала его опрашивать первым.

– Я сидел за центральным столом вместе с председателем и слушал доклад главы Угорска.

– А вы часто бываете в Угорске? – Ей показалось, что он посмотрел на нее с сочувствием – мол, не понимает провинциалка движений большой политики.

– Я бываю здесь два раза в год – город входит в мой округ. На сессии вот впервые.

– А вы знали о повестке дня? Об отзыве?

– Конечно, знал, поэтому и приехал, меня просили из областной администрации вникнуть в ситуацию, разобраться. Люди всегда недовольны властью, слишком много вопросов жизни территории замыкается на ней.

– А давно вы являетесь депутатом Государственной думы? – Она не могла сообразить, на сколько лет избираются в Госдуму. Вабузов как будто прочитал ее мысли и мягко проинформировал:

– Депутаты Госдумы избираются сроком на пять лет, я работаю уже четыре года. Простите, что помочь вам ничем не могу – я видел, как упал депутат, потом его обступили, потом приехала «Скорая», она-то его и забрала. В общем, и все, наверное, пользы в моих показаниях нет.

– А у вас есть предположения, почему могли покушаться на жизнь Пестерева?

Он ответил ей, как будто прочел политинформацию.

– Вы же знаете, что в нашей стране много случаев, когда от рук преступников погибают российские общественные и политические деятели, и преступления раскрываются далеко не всегда.

– Спасибо, что напомнили.

– В вашем, то есть в нашем, случае человек остался жив, и слава богу, а потом, я просто уверен, вы это преступление раскроете.

Все остальные свидетельские показания были просто типовыми, словно написанными под копирку.

– Видели, как падал, видели, как «Скорая» увозила.

На трибуне в это время делал доклад глава администрации Ударников, значит, надо его тоже опросить. Ох, Лариска, политика – это когда говорят одно, делают другое, думают третье. Кто-то же покушался на жизнь и здоровье Сергея Пестерева! Из больницы о своих предположениях ей сообщили – отравление глюкозидом наперстянки, но ей нужны результаты исследования из криминалистической лаборатории.

Откладывать встречу с Ударниковым было нельзя, и она с четвертого этажа, где заседали депутаты, спустилась на второй, в кабинет главы.

У каждой секретарши, которая сидит в приемной, свои принципы. Одни секретарши молчаливые и ни слова не скажут о своем шефе, другие разговорчивые, но сходство между ними в том, что они знают о своем начальнике все. Дамочка в приемной напряглась, увидев незваную гостью.

– Яков Иванович никого не принимает, у них ЧП случилось на сессии.

– Так я как раз по этому поводу. – Лариса достала служебное удостоверение. Секретарша недовольно поджала губки.

– Я сейчас доложу, – и через минуту вернулась: – Проходите.

С главой администрации Угорска следователь Сокольская лично, что называется, знакома не была.

– Сколько сегодня новых персон в твоем расследовании! – пошутила над собой она.

– Я ничего не знаю! – с порога резко заявил Яков Иванович.

– Здравствуйте, Яков Иванович. Меня зовут Лариса Сергеевна Сокольская, я следователь.

– А, ну здравствуйте.

– Мы можем с вами побеседовать?

– Я же сказал, что ничего не знаю.

Лариса не теряла самообладания. За свою следовательскую деятельность она повидала немало вот таких резких, недовольных и возмущающихся. Рецепт был один: спокойствие, только спокойствие.

– Яков Иванович, все-таки из нас двоих мужчина – это вы.

– Ну и что? А допрашивать же вы меня собираетесь, несмотря на то, что вы женщина.

Запасы терпения у Ларисы не заканчивались.

– Я пришла с вами побеседовать – уловили разницу?

Он не хотел ни беседовать, ни видеть ее в своем кабинете. Лариса это понимала, но уходить не собиралась, а, наоборот, присела за длинный стол.