Жизненный кризис - страница 7
— Поезжай к Веретьевой, сестра, спроси адрес, она должна знать всё. Поедешь, Анна?
— Попробую.
Анна Сергеевна вышла и через четверть часа, вся в чёрном, бледная, раздражённая поехала к Ольге Александровне.
Иван Сергеевич прошёл в детскую, осыпал ножонки Вали поцелуями и затем, проходя в свой кабинет, удивил всю прислугу, сделав спокойное распоряжение всем быть на месте, чтобы барыня, вернувшись, не нашла ни в чём беспорядка.
Веретьева сидела в «подводном царстве», как она называла свой будуар, но вид её был самый жалкий; не успев ни напудриться, ни причесаться, она, на настоятельное требование брата, очевидно, прямо с кровати перешла в кресло-раковину и своим обрюзглым, жёлтым и кислым видом скорее напоминала устрицу, чем наяду, какою воображала себя.
— Qu'est ce qu'il y a, Nicolas? On ne prend pas une femme au saut du lit pour cause affaire! Что надо? Опять деньги?
— Деньги всегда надо, но теперь не в них дело. Эта сумасшедшая Вавилова бросила мужа и убежала ко мне.
— Что? — Ольга захохотала. — Убежала к тебе? Когда? Вчера, пряно с бала?
— Хуже, сегодня прямо с кровати. Mais elle est plus interessante que toi.[4]
— Оставь глупости! — Ольга тревожно, близорукими глазами стала всматриваться в зеркало.
— Перестань, я дразню тебя, ты прелестна как Венера в гроте морском. Мари прилетела сегодня как сумасшедшая, задыхаясь, рыдая… Боже, как вы все женщины взбалмошны! Рассказывает, что муж выписал сестру, какую-то ведьму, которая советует чуть не избить её и связать для поощрения в супружеской верности. Ведь не мог же я прогнать её est puis elle est si jolie [5].
— Ничего не нахожу в ней особенного. Ну, а муж?
— Вот тут и вопрос! Мари говорит, что он не посмеет преследовать её!.. Что он трус и тряпка, в этом я убедился сам, целуясь с его женою чуть не перед его носом, но вопрос в том, даст ли он ей средства, если она потребует развод?
Ольга расхохоталась.
— Вот как! Ты хочешь и жену, и деньги? Что же Вавилову останется?
— Ребёнок! Уж его я наверно не попрошу у него! Нет, да ведь должен же он вознаградить её за нелепую свадьбу! Ей 20, ему чуть не 40 — это безобразие! За два года счастья он должен заплатить!
— И сколько ты хочешь, чтобы жениться на ней?
— Сто тысяч — это такая круглая цифра и выговаривается легко. C'est à prendre ou à laissér [6]. Жена его останется в свете, в среде честных женщин и будет m-m Веретьевой, или… войдёт в разряды déclassèes [7] — разводок и соломенных вдов, — я достаточно рискую в полку этим скандалом и жениться par honneur et devoir [8] — не желаю. Я пришёл это тебе сказать, а теперь дай мне немного денег — всё-таки начинается мой lune de miel [9], надо быть au niveau des convenances [10].
— Интересная история, только прошу, устрой, чтобы она не вздумала приехать ко мне, пока что… Я не могу её принять…
— И ради Бога не принимай, потому что я не желаю скомпрометировать себя настолько, чтобы нельзя было выпутаться. Квартирка, в которую она прибежала, нанята на имя тёти Доры, она, как уехала в деревню, велела мне её сдавать, а я всё тянул, тянул для моих личных целей, так она и считается до сих пор за нею, и со всею обстановкою, значит, Мари не у меня, и я формально ни причём. Как ты думаешь, Вавилов даст ей средства?
— Конечно даст, il est si bête [11].
В будуар постучали.
— Ah, mon Dieu! Qu'est-ce qu'il y a encore? [12] спроси, Nicolas!
— Вас спрашивает госпожа Пекарская, непременно просит принять.
— Какие глупости! Что ей надо? Что за госпожа? Я её не знаю.
— Сестра Ивана Сергеевича Вавилова.
Брат и сестра переглянулись.
— Сестра Вавилова?
— Ах, Nicolas, вот и начались беспокойства!
— Ольга, я надеюсь на твой ум, с женщиной ты можешь говорить без церемоний, всё так и скажи, je me sauve! [13] Деньги пришли на мой настоящий адрес!
Он расцеловал руки сестры и выбежал в противоположную дверь.
— Попросите подождать в зале госпожу Пекарскую! — крикнула Веретьева горничной и скрылась в спальне.
— Я пришла к вам как к другу нашей Маши.
Веретьева, напудренная, разрисованная, в изящном розовом шёлковом капоте, полулежала в кресле. «Маша! Как тривиально!» — мелькнуло в её голове.