Жнец поневоле - страница 8
За этими размышлениями я не заметил, как вышел из дворца. Распахнув крылья, я поднялся в небо, делая широкий круг почета вокруг дворца Повелителя. Циклопических размеров дворец в очередной раз менял очертания, подстраиваясь под настроение своего владельца. Острые, возносящиеся пиками в небеса, шпили сменялись приземистыми квадратными башнями. Черный камень прорезали огненные прожилки текущей по невидимым капиллярам стихии огня. Дворец Повелителя живой и часто меняет формы. Однажды, когда Даот никого не желал видеть, дворец принял форму монолитного черного шара. Ни окон, ни входов – цельный шар.
Вокруг не было никого. Служащие во дворце демоны перемещались по подземным ходам, не появляясь на поверхности. Концентраторы с душами находились в доменах высших демонов. Повелителю своих концентраторов иметь не нужно. Все равно большая часть энергии, добываемой принцами, герцогами и лордами из концентраторов, направляется на удержание нашего мира. А это значит – ею распоряжается Повелитель. Так что вокруг его дворца было мрачно и пустынно. Но и в этом была своя завораживающая красота. В последний раз окинув взглядом окрестности дворца, я замахал крыльями в сторону своего замка. Как там дела? Меня столько времени не было. Негодяи, умудрились потерять часть моей территории. Вот прилечу, шкуры спущу с них! Но сначала…
Припомнив ближайший вход в царство саламандр, я свернул севернее, в сторону непрерывно извергающихся вулканов. Выбрав самый крупный кратер, окутался доспехом Тьмы и нырнул в кипящую лаву.
Огненное море поглотило меня. Везде, на что бы ни упал взгляд – был сплошной огонь. Пламя бушевало, принимая самые причудливые цвета и формы. Чистая стихия. Мимо меня проплывали разнообразные элементали, но большинство из них не обладало разумом, и они существовали в статусе местных зверушек. Наконец-то мое появление было замечено. Молодой зеленоватый ифрит низко склонился в подобии поклона, что в исполнении каплевидного существа смотрелось несколько комично.
– Приветствую, Владыка. Что привело тебя к нам?
– Мне нужен Шарум, – не стал я тянуть черта за хвост.
Цветовая гамма ифрита несколько раз изменилась, выражая крайнюю степень изумления.
– Владыка, прошу простить мою дерзость, но Шарум никого не принимает уже более сотни вздохов Бездны! – Залепетал элементаль.
– Меня это должно беспокоить? Проведи меня к Шаруму, а остальное не твоего ума дело!
Моя отповедь была несколько резковата для стихиалей. Они живут как бы в своем собственном мирке, очень редко пересекаясь с демонами. Но это не повод забывать, что именно демоны позволили им здесь поселиться и создать свое пламенное государство. А не наоборот. Ифрит выглядел раздраженным, но нашел в себе силы прошипеть в ответ:
– Прошу за мной, Владыка.
Какое-то время я петлял за своим проводником по только ему ведомым путям. Почему в одних местах надо сворачивать, в других подниматься или спускаться – мне было откровенно не ясно. Огонь выглядел везде одинаковым, но возмущаться по этому поводу я не стал. Мало ли, может стихиали видят больше, чем демоны, и причина имеется? После продолжительных блужданий мы остановились возле крупного черного пятна, смотрящегося на фоне окружающего пламени несколько сюрреалистично. Ифрит подлетел (или подплыл?) к шару и громко завопил.
– Шарум! Да не погаснет пламя жизни в теле твоем! Владыка демонов пожелал увидеть тебя! Открой проход!
– Какой еще Владыка? – раздался из шара хриплый голос. – Убирайтесь!
– Так ты встречаешь того, кто спас твою шкуру от ловцов духов? – крикнул я в ответ, откровенно веселясь про себя.
Черный шар с треском лопнул, открывая моим глазам крупную саламандру с чешуей цвета червонного золота и ярким алым гребнем. Это молодые саламандры размером с кошку. Чем старше дух – тем больше рост. Шарум был очень стар. И просто огромен!
– Ты?! – воскликнула эта ящерица-переросток. От грозного рыка саламандры мой проводник жалобно пискнул и скрылся из виду. – Поверить не могу. Тебя считали погибшим!
– Здравствуй Шарум. Как видишь, не все так печально.
– Дружище, я так рад тебя снова видеть! – взревел элементаль, стискивая мое несчастное тело в своих жутковатых объятиях.