Жрецы и фараоны. Сны - страница 4
– Интересно? – спросила Татьяна.
Андрей утвердительно кивнул, не поворачивая головы.
– Получается?
Собеседник отрицательно покачал головой, так и не повернув ее в сторону вопрошавшего.
– Хочешь выпить? – пыталась нащупать контакт Татьяна. Незнакомец просто приподнял свой стакан, показывая, что она как раз застала его за этим занятием.
– А потанцевать? – ее начинало разбирать любопытство: что за фрукт такой отмороженный на всю голову – сидит и никак не реагирует (будучи миловидной особой, она всегда была центром внимания, даже тогда, когда искренне этого не желала).
Незнакомец вновь молча отрицательно покачал головой.
– А покачаться под музыку?
– Мужики не танцуют – по слогам пробубнил Андрей.
– Ну а просто постоять под музыку?
– Я под музыку уже просто сижу…
Манера поведения незнакомца все более и более интриговала Татьяну. Ей захотелось взглянуть на него в анфас, а не в профиль, плюс самолюбие – до сих пор ни одна особь мужского пола так цинично не игнорировала ее. Желание протиснуться сквозь железный занавес становилось навязчивой идеей.
– Может, задумчивый Архимед все-таки оставит свои волшебные спички и обратит на меня внимание?
– Уже обратил.
– Когда же? – удивилась Татьяна. – С тех пор, как я подошла к стойке бара, ты ни разу не оторвал глаз от своего ребуса… Может, ты увидел мое отражение в своем стакане?..
– Да нет… Вы Татьяна, дочь Иезуита. Любите танцевать, знаете английский и французский, играете на пианино, поете, не особо любите тусовки и всевозможные мажорные мероприятия, короче говоря – спортсменка, активистка, красавица и завидная невеста с приданым.
– Ты что, следишь за мной? Или нет – ты следишь за моим отцом?
– За ним наверняка следят другие, а что касается тебя, то для них ты еще пока не представляешь интереса… – будто в никуда сказал Андрей, кивнув в сторону углового столика, возле которого как бы невзначай по стойке смирно стоял одетый в смокинг субъект спортивного телосложения с лицом, о которое, по всей вероятности, неоднократно разбивали кирпичи либо иные твердые предметы.
– Тогда откуда ты все это знаешь? – не унималась Татьяна.
– Что касается твоего имени, то его объявили, представляя гостей приема. Что же касается всего остального, то я сижу здесь неподвижно уже более трех часов, и на вашем месте успели побывать разные подвыпившие гости. А знаешь, о чем говорят пьяные люди?
– Нет.
– Вот. А пьяные люди обычно любят перемывать косточки другим пьяным людям либо просто окружающим. А учитывая, что ты на подобных мероприятиях гость редкий, угадай, о ком они еще могли говорить?
– А что они еще тебе успели рассказать? Вернее, что ты еще успел подслушать?
– Да, собственно, ничего особенного, так, тупой треп обмажорен-ных юнцов, доросших до осознания значимости положения своих родителей, деньги которых создают им явные преимущества перед огромным количеством подобных человеческих существ.
– Тебя чего понесло? Или ты всегда такой официальный?
– Да нет, наверное, пытаюсь произвести на тебя впечатление, так как на эти проклятые спички я впечатления не произвел.
– А что ты делаешь со спичками?
– Недавно нашел старую книженцию со всякого рода загадками и фокусами, для лиц среднего школьного возраста…
– И?
– Второй день голову ломаю над простейшей загадкой… Уже два коробка спичек со злости изломал, а загадку так и не разгадал.
– Не надоело?
– Надоело.
– Так займись чем-нибудь полезным.
– Чем, например?
– Пойди потанцуй!..
– В моем одеянии я могу только вальс танцевать, и то не факт.
– Так танцуй вальс.
– Под хип-хоп? Или под «Металлику»?
– Так пойди в зал, где взрослые.
– Да я, собственно, и вальс-то танцевать не умею, – улыбнулся Андрей.
В разговоре возникла затянувшаяся пауза… Через мгновенье оба заливались смехом, при этом Андрей не переставал смотреть на свои спички…
– А действительно, – вдруг заметила Татьяна, – чего это ты вырядился, как Элтон Джон на приеме у королевы?
– Это меня вырядили… Отец сказал, что я должен выглядеть солидно… Ну и вот…
– А зачем?
– Да я толком не знаю, да и неинтересны мне все эти протокольные вещи… Он говорит – я делаю. Вот в семье и порядок – никто ни с кем не ругается.