Жуков. Маршал на белом коне - страница 75
Двадцать второго июня с аэродромов противостоящих сторон взлетели 95 советских и 120 японских истребителей. Началась битва за небо. Позже Константин Симонов, наблюдавший события на Халхин-Голе глазами репортёра, напишет, что таких грандиозных воздушных боёв не видел даже во время Великой Отечественной. Бой истребителей длился три с половиной часа. Самолёты по нескольку раз садились для дозаправки и пополнения боекомплекта. Результат: сбито 32 японских самолёта, наши потери — 11.
Двадцать четвёртого июня японцы, уязвлённые неудачей двухдневной давности, залатали пробоины на крыльях своих истребителей «Накадзима» Ki-27[57] и повторили налёт. И снова были избиты. Некоторые горящие машины падали прямо в реку.
В воздушных схватках с 22 по 28 июня японцы потеряли 90 самолётов. Наши потери — 38 машин. В июле напряжение в воздухе заметно ослабло.
На земле среди песчаных барханов и сопок война шла с переменным успехом. Стороны готовились к решающим боям. Накапливали силы, подтягивали войска, укрепляли оборону, подвозили боеприпасы. Усиленно действовала разведка.
Местность в районе боёв была открытая. Все передвижения войск — как на ладони. Разведывательный самолёт поднимался в воздух, набирал высоту и — вот они, колонны противника: наноси на карту направление их движения, примерный численный состав, вооружение, типы танков и орудий…
В начале июля 1939 года 57-й корпус был преобразован в 1-ю армейскую группу. Несколькими днями раньше в Чите для обеспечения воюющей армейской группы сформировали Фронтовую группу. Первую возглавил комдив Жуков. Вторую — командарм 2-го ранга Штерн[58]. Одновременно в районе боевых действий находился заместитель наркома обороны командарм 1-го ранга Кулик[59]. Он выполнял ту роль, которую вскоре будут выполнять на фронтах представители Ставки.
Хроника решающих боёв на песчаных, продутых монгольскими ветрами берегах реки Халхин-Гол такова:
— второго июля японцы и баргутская кавалерия начали очередное наступление, противник форсировал реку и на западном берегу овладел господствующей высотой Баин-Цаган;
— в тот же день Жуков отдал приказ своему резерву (танковой бригаде и монгольскому бронедивизиону) контратаковать противника;
— четвёртого июля японская ударная группировка, оказавшись в полуокружении, понесла огромные потери;
— пятого июля «Баин-Цаганское побоище» стихло, и японские войска начали отход;
— восьмого июля ночью японцы вновь атаковали и потеснили наши подразделения, находившиеся за рекой на плацдарме;
— одиннадцатого июля Жуков подписал жёсткий приказ, после которого ряд командиров, уклонившихся от боя, и бойцов-«самострелов» были преданы суду военного трибунала;
— в тот же день японцы были атакованы частями 11-й танковой бригады, во время этой атаки погиб её командир комбриг Яковлев[60];
— тринадцатого июля в наиболее напряжённые дни Жуков подписал приказ: «Тов. красноармейцы, командиры и политработники соединений и частей корпуса! На нас, сынов славного 170-миллионного народа, выпала высокая честь защиты трудовых масс МНР от презренных захватчиков, на нас возложена почётная задача разгрома самураев, попирающих мирный труд свободного народа МНР. Призываю вас к отваге, мужеству, смелости, храбрости и геройству! Смерть презренным трусам и изменникам! Суровая рука революционного закона и впредь будет беспощадно сметать с лица земли трусов и изменников. Честь и слава храбрым и смелым воинам нашей славной РККА! Приказ довести до каждого бойца»;
— с тринадцатого на двадцать второе июля на фронте наступило затишье, обе противоборствующие группировки использовали его для проведения перегруппировки и отдыха, готовясь к решающему удару;
— двадцать третьего июля японские войска провели артподготовку и атаковали плацдарм на правом берегу, но после двухдневных боёв вынуждены были отступить на исходные позиции;
— снова начались воздушные бои, в ходе которых с 21 по 26 июля японские лётчики потеряли 67 самолётов, наши — 20;
— тридцать первого июля из Москвы пришёл указ о присвоении командиру 1-й армейской группы очередного воинского звания комкора;