Жуковский - страница 14

Правда, знакомых у него немного. Кроме нескольких профессорских семей и товарищей по университету, Жуковский бывал лишь в одном доме — у своей тетки Софьи Николаевны Заблоцкой. Разумеется, не тетка привлекала сюда Николая Егоровича. Его тянуло к Сашеньке Заблоцкой, красивой белокурой девушке, недавно окончившей гимназию,

Сашенька была страстной театралкой. Малый театр, дом Щепкина, стал и ее домом. Она посещала его почти каждый вечер. Зрительный зал Малого вмещал не более тысячи человек. Ложи и кресла были доступны лишь состоятельным людям, но Сашеньку и ее спутника, а им скоро стал Николай Жуковский, вполне устраивала галерка, знаменитая живостью, темпераментом и удивительной искренностью чувств своих всегдатаев.

К тому времени, когда Жуковский пристрастился к Малому театру, с его сцены сошел поток дешевых мелодрам. Опрокидывая цензурные рогатки, сюда прорвались пьесы Островского, Сухово-Кобылина, Писемского. Посвященные жгучим проблемам современности, они не могли не волновать зрителей.

Дела и люди Малого театра стали особенно близки Жуковскому после того, как через Сашеньку Заблоцкую он познакомился с великой русской актрисой Гликерией Николаевной Федотовой. Он не раз бывал у нее дома, принимая участие в живейших дискуссиях и спорах небольшого кружка артистической молодежи.

Красивая, умная, с огромными, широко расставленными глазами и тяжелой косой, обернутой вокруг головы, Федотова была всего лишь на год старше Жуковского. Все окружающие чувствовали себя с ней как-то удивительно легко, а потому Николай быстро освоился в обществе своих ровесников, стал его равноправным сочленом. Те, кто собирался на квартире Федотовой, те, кто дружил с ней и ее мужем, тоже актером, рассматривали театр как арену общественного служения народу и разоблачителя темных сил.

Пройдет почти полвека после этих солнечно-ярких юношеских лет. Москва будет отмечать юбилей заслуженного профессора Жуковского, и Гликерия Николаевна Федотова, актриса с мировым именем, вспомнит своего сверстника таким, каким он был, еще не успев стать великим, — веселым, юношески угловатым студентом. Отдавая должное его таланту, она пошлет теплое приветствие. И, быть может, ее телеграмма покажется Жуковскому во сто крат милее многих торжественных поздравлений.

Но не только увлечение искусством заставило Жуковского так прочно запомнить эти годы. Он горячо полюбил Сашеньку и сохранил это чувство на долгие годы. Возможно, что именно она, эта веселая, жизнерадостная девушка, стала бы его подругой жизни. Да, по-видимому, произошло бы именно так, если бы юноша нашел в себе силы преодолеть противодействие матери. Анна Николаевна Жуковская — женщина строгих правил. Не в ее характере было смотреть сквозь пальцы, подобно другим дворянам, на формально запрещенные браки между кузенами. На такой брак Николай никогда бы не получил благословения любимой маменьки. Да, часто, очень часто родители незаметно для самих себя ломают жизнь горячо любимым детям!..

«Кандидатов на имя великого так много…», но, окончив университет, Жуковский не торопился попасть в их число. Вместе с Михаилом Андреевичем Щукиным, добрым старым товарищем, Николай Егорович подал прошение о зачислении его на второй курс Института путей сообщения в Петербурге.

Родители Жуковского не в силах противиться горячему желанию своего сына. Постоянство в стремлениях — качество, всегда заслуживающее уважения, родителями воспринимается гораздо острее, чем сторонними людьми. Университетский диплом был для Николая Егоровича прямой возможностью твердо стать на ноги. Однако, забыв о надеждах, возлагавшихся на окончание университета, Егор Иванович и Анна Николаевна благословили сына на продолжение образования. Они верили в будущее Николая, они гордились его непреклонным упорством.

Итак, в Петербург! Наконец-то открылся путь к долгожданному институту. Радость надела Жуковскому розовые очки. Жизнь представлялась прекрасной, как никогда. Веселым возбуждением наполнено письмо домой, где он описывает великолепие спального вагона второго класса, в котором на ночь дают подушки и устраивают постели: на одной половине вагона для женщин, на другой — для мужчин. Он находит прекрасным семейство своих попутчиков по вагону, а барышню из этого семейства, в веселой болтовне с которой незаметно промелькнула дорога, прехорошенькой.