Журнал «Вокруг Света» №02 за 1991 год - страница 10
Собственный Его Величества конвой сформировали в 1828 году из кавказских горцев, среди них значился генерал Асев Аджиев, мой прапрапрадедушка. Но это формирование конвоем еще не называли, по документам он значился лейб-гвардии кавказско-горским взводом. Этот взвод сразу же получил права и преимущества старой гвардии.
С 1832 года в состав конвоя вошла команда казаков, «храбрейших и отличнейших», как записано в приказе. К 1856 году в конвое значилось четыре взвода... Понимаю, конвой — тема отдельного разговора, и чтобы пока не углублять его, вновь сошлюсь на правдивый Энциклопедический словарь того старого, доброго времени.
«В 1856 году конвой был переформирован, причем были образованы: 1. лейб-гвардии кавказский эскадрон Собственного Его Величества конвоя, из четырех взводов: грузин, горцев, лезгин и мусульман. Команду (взвод) грузин повелено было комплектовать из православных молодых людей знатнейших княжеских и дворянских фамилий Тифлисской и Кутаисской губернии; горцев — из знатнейших и влиятельнейших горских семейств; лезгин — из знатнейших аджарских и лезгинских фамилий Прикаспийского края; мусульман — из почетнейших фамилий ханов и беков Закавказья...» Конвой относился к Императорской главной квартире.
Братья Аджиевы одно время командовали взводами конвоя. Абдусалам охранял императрицу Марию Александровну.
Среди других в конвое служил персидский принц Риза-Кули-Мирза, и, судя по всему, у Аджиевых были с ним очень дружеские отношения, иначе как объяснить, что родной брат персидского шаха женился на сестре Аджиевых; в 1873 году он был «отчислен из конвоя с производством его в полковники» — так написано в приказе, который мне удалось найти в делах конвоя, что хранятся в Военно-историческом архиве.
Породнились Аджиевы не только с персидским шахом, что, впрочем, не считалось тогда чем-то из ряда вон выходящим. Просто люди жили, общаясь с равными себе. Одну из дочерей — прекрасную Умайдат — прадедушка Абдусалам отдал за лезгинского хана Бейбалабека Султанова из аула Ахты.
И сразу же ложное представление, вбитый в сознание стереотип рисуют нам этакого дикаря с южнодагестанских гор. Напрасно. Хан закончил Сорбонну и почти 15 лет жил с молодой красавицей женой в Париже, где имел врачебную практику.
Нет, Кавказ никогда не был диким, отсталым краем, там жила своя, очень высокая культура, которой подчинялись все люди, будь то князь или простой чабан. Строгое понятие чести, святые чувства к традициям, к предкам позволяли называть всех кавказцев настоящими кавказцами, к какому бы народу они ни относились.
...После убийства царя в 1881 году конвой распался.
Прадедушку из Санкт-Петербурга отправили начальником далекой крепости Назрани, которая находилась в Чечне, вблизи родного Аксая. Следом полетело письмо о тайном надзоре. Хотя надзирать и не требовалось — Абдусалама все знали как абсолютно честного человека. Поднадзорную должность полковник Аджиев быстро оставил и, благо было высшее мусульманское образование, занял место наиба в большом кумыкском селении Чирюрт. Почему он не захотел жить в Аксае? Догадываюсь, были на то причины.
Видимо, раздражали местные нравы. Он до боли стискивал зубы, когда узнавал, что родственники заставляли его молодую жену доить корову или печь хлеб. И она доила, пекла, как того требовал обычай повиновения младших старшим. Доила, засучив кружевные манжеты, выписанные из Парижа. Пекла, сдабривая тесто слезами... Но не для того же Абдусалам украл свою Батий и приехал в Аксай.
Можно предположить и другое. Батий прекрасно владела французским, английским, русским, хуже кумыкским. Для чеченской девушки вполне неплохо! Она много читала. И любое замечание она, плохо знавшая кумыкский быт, воспринимала как оскорбление. «Представляешь, — наверняка возмущалась она, — он поправляет мое русское произношение, забывая, что я первая на Кавказе узнала, что такое «завалинка»...» Словом, Аксай хоть и назывался самым культурным кумыкским аулом, но не всем он казался таковым. Мой прадедушка, помнивший еще петербургские будни, так и не прижился там.