Журнал «Вокруг Света» №03 за 1985 год - страница 15

— Ланев. Владимир Степанович,— геолог протягивает мне широкую ладонь. Глаза живые, смотрят с интересом.— Вы, конечно, хотели бы знать, на какой глубине мы сейчас работаем,— голос Ланева звучит твердо, как у человека, уверенного в предмете разговора.— На тринадцатом,— делает он ударение на этом слове.— Каждый год проходим почти по километру.

— А вы сами давно в Заполярном? — спрашиваю я.

— С шестьдесят девятого. Первые колышки забили без меня, чуть раньше...— Ланев открыл ящик стола, вытащил старую фотографию и протянул мне.

На фотографии — четверо мужчин у вездехода среди заснеженной тундры. Метельный хвост снега словно перечеркнул массивные фигуры в полушубках.

— 2 апреля 1966 года члены рабочей комиссии... это они,— пояснил Ланев, указав на фотографию,— определили точку заложения сверхглубокой. В составе комиссии был и бессменный начальник нашей экспедиции Давид Миронович Губерман. А бурить начали с весны семидесятого. Сегодня Кольская скважина — самая глубокая в мире, это вы знаете. Американская Берта-Роджерс в Оклахоме смогла дойти только до отметки 9583 метра. Но нас волнует не рекорд, точнее, не столько рекорд, сколько новые факты, которые приносит каждый метр проходки. Ведь главная цель — исследовать строение континентальной земной коры. Кольская сверхглубокая — это поистине телескоп, обращенный в глубь планеты...

— Владимир Степанович, а почему этот телескоп понадобился именно сейчас, в наши дни?

Ланев задумался:

— Вопрос этот затрагивает многие аспекты сегодняшней жизни...

Главный геолог говорил о том, что идея проникновения в глубь Земли — давняя, она сродни стремлению человека в космос, в океанические глубины. Когда-то о сверхглубоких скважинах писал академик Иван Михайлович Губкин, и ученые вернулись к его замыслам, но на другом этапе развития техники. Конечно, это очень важная сторона вопроса — научные и технические возможности, позволяющие осуществить подобный эксперимент. И все-таки почему именно в последние десятилетия настойчиво заговорили о глубоком и сверхглубоком бурении? Как известно, в 1962 году был создан Межведомственный научный совет по проблеме «Изучение недр Земли и сверхглубокое бурение» и в последующие годы разработана программа изучения глубинного строения территории нашей страны.

Говоря это, Владимир Степанович приостановился, внимательно посмотрел на меня, как бы желая убедиться — улавливаю ли я ход его мысли, потом взял со стола журнал «В мире науки».

— Вот как отвечает на этот вопрос министр геологии СССР, председатель упомянутого Межведомственного научного совета Евгений Александрович Козловский. Послушайте. «Не без оснований считается, что экономический потенциал государств в большей степени зависит от минеральных ресурсов... В поисках новых источников минерального сырья и энергии человечество уже вышло на шельфы морей и в Мировой океан. На континентах большая часть новых месторождений залегает на значительных глубинах от дневной поверхности. Вполне понятно, что увеличение глубины освоения недр хотя бы еще на 1—2 километра, не говоря уже о глубинах в 5—10 километров, принципиально расширит перспективы роста минерально-сырьевого и энергетического потенциала человечества».

Ланев отложил журнал.

— Выходит, вам и вашим товарищам выпала роль первооткрывателей земных глубин?

— Громко сказано, но уверен, пройдет время,— ответил Владимир Степанович,— и люди из нашей экспедиции будут вспоминать работу на сверхглубокой как свой «звездный час». Многие, верно, это уже чувствуют, потому и работают подолгу, с крайней отдачей, словно соизмеряя годы своей жизни с пройденными глубинными километрами. Таких вы непременно встретите на буровой. Тот же Миша Русанов... Я давно его заприметил, когда он еще в печенгской тундре работал,— задумчиво проговорил Ланев. А потом, словно отбросив воспоминания, твердо сказал: —Да, Михаил Сергеевич Русанов, начальник геологической партии. Обязательно встретьтесь с ним. Он один из тех, кто здесь, на Кольской, стал подниматься вверх по ступеням, ведущим на глубину.