Журнал «Вокруг Света» №05 за 1977 год - страница 39

Дзонг не с чем сравнить, ибо у нас в Европе нет аналогов ему ни по размерам, ни по значению. Это не просто монастырь и крепость. Дзонг — город, центр цивилизации, где сотни, а иногда и тысячи людей живут за общей массивной дверью, пробитой в стене. Тут и ремесленники, и мясники, и повара, и монахи рядом с целым сонмом господ, слуг, солдат и фуражиров. Дзонги являются гостиницами, где спят заезжие путешественники, рынками и тюрьмами.

Каждым дзонгом, я знал, заведовали тримпон (властитель закона) и его заместитель по хозяйственной части — ньерчен. Властитель закона вершил правосудие в округе дзонга. Ньерчен занимался сбором налогов (вносимых натурой), хранением и перераспределением продуктов, собранных именем короля. Он же был главным и единственным ключником, носившим при себе ключи от королевских амбаров и громадных складов внутри крепости. Третьим по значению лицом являлся настоятель монастыря.

Жизнь бутанца связана с дзонгом общественно, политически и религиозно. Крепости действительно напоминали мне трансатлантические лайнеры — замкнутые автономные миры в открытом море. Только вместо воды вокруг теснились горы. В дзонги приходят жить монахи из более мелких монастырей, туда приводят закованных правонарушителей, которых сажают в темное узилище по соседству с цейхгаузом. В дзонг являются все главы деревень на заседания административных советов, крестьяне — чтобы сдать продукты, воины — чтобы получить оружие. Все они остаются ночевать в крепости, где на узком мощеном дворе на глазах у всех разыгрываются ежедневно человеческие комедии или трагедии. Каждый становится свидетелем чужих радостей и горестей, выставленных на всеобщее обозрение и суд властителя закона, властителя провианта или властителя душ.

В крепость вели два марша крутых ступенек. В случае нападения лестницу разрушали, и вход повисал высоко в воздухе. По обе стороны колоссальных ворот, усеянных стальными заклепками, располагались маленькие тоннели пробитые в толстой стене. Выше виднелись узкие бойницы, сквозь которые вели наблюдение за окрестностями. Укрытая в знойной долине, отрезанная со всех сторон зимними снегами и летними разливами, Пунакха выглядела абсолютно неприступной. И это не только впечатление, но факт: за всю историю Пунакху никто не смог одолеть; бутанцы, засев за стенами этой цитадели, бросали вызов Тибету, ассамским раджам и англичанам. Впрочем, последнее относится не только к Пунакхе, но и ко всему Бутану, сумевшему и сейчас сохранить свои самобытные формы правления, религии и искусства — все это в век, когда в малых странах искусство и религия, не говоря уже о политике, в сильной мере подвержены иностранному влиянию. Словно Алиса в Стране чудес, я карабкался по шатким лестницам, углублялся в темные коридоры, заглядывал в окна или выходил на балкон, откуда открывался великолепный вид на реку. Золото, яркие краски, голубые или оранжевые потолки, огромные занавеси из тончайшей парчи — все создавало впечатление волшебного калейдоскопа.

Мы поднялись по очереди на все этажи, осмотрели молельни и залы собраний. Описание их заслуживает целой отдельной книги. Фрески, золотые и серебряные вазы, резные, покрытые позолотой статуи составили бы гордость любого музея. Понадобились бы недели, если не месяцы, для того, чтобы ознакомиться хотя бы с частью сокровищ Пунакхи. Здесь были подарки, изготовленные крестьянами страны, пышные подношения послов далай-ламы и бывших вассалов короля. Здесь, как в фокусе, сконцентрировались все богатства бутанского искусства: ремесленников-умельцев непременно посылали в Пунакху.

Красота всех этих предметов зиждется на любви, которую вкладывает умелец в свое изделие. Резьба балок, лепка кувшинов, ковка чугунков — все это в своей первооснове было искусством, к которому приступали с песнопениями и молитвами.

Вообще говоря, предметы, которые мы считаем порождением культуры, по-видимому, являются производными окружающей среды. Почему в Бутане люди «изобрели» те же сельскохозяйственные орудия, те же глиняные горшки, ту же форму бочонков, которую мы видим в европейских районах со схожим климатом? Будь я индийцем или китайцем, меня удивили бы в Бутане маслобойки, деревянные седла, кровли домов, форма дверей, лопаты на длинных черенках. Но мне все это было знакомо по Швейцарии.