Журнал «Вокруг Света» №05 за 1982 год - страница 29
Вчера на широте 88° 10" увидели след песца. На свежем снегу отпечатались подушечки лапок, на наледях остались царапинки от коготков. Полярная лиса держала путь куда-то на северо-запад. Леденев снял след на кинопленку, я сфотографировал. За десять минут до этого в разводье Мельников увидел нерпу. Выходит, приполюсный район зверями обжит довольно основательно. Почти наверняка где-нибудь тут бродит и белый мишка. Ведь он — вершина цепочки, краешки которой нам повстречались: нерпа — пища медведя, а песец сопровождает хозяина Арктики, рассчитывая на остатки его обеда.
...После сброса 30 апреля вес рюкзака возрос до сорока девяти килограммов, то есть стал на четыре килограмма больше, чем на старте. Почему? Прежде всего за счет отснятой фото- и кинопленки, заполненных дневников и тетрадей, которые никому не сдашь на хранение... По сравнению с мартом температура поднялась на 20 градусов. Раздеваемся, складываем вещи в рюкзак — опять он тяжелеет.
Пот заливает лицо, темные очки. Постоянно хочется пить. Хмелевский говорит, что жажда теперь мучит его так же, как прежде холод.
У нас хорошие защитные очки, со сменными фильтрами разного цвета. Но все, по-моему, стараются как можно меньше возиться с ними. Рабочий день построен так, что солнце почти не светит в глаза. Сначала оно на востоке, потом за спиной, в 18 часов на западе. Но от полярной белизны, солнечного света, отраженного от снега и льда, глаза устают. А у четверых, в том числе и у меня, уже неделю они нестерпимо болят. Вадим лечит нас, закапывая альбуцид.
Ночи из-за вечного солнца стали трудными. В нашей палатке и в пасмурную погоду солнечно, а теперь она буквально светится, словно какой-то бенгальский огонь горит. Проснешься — в глазах резь. Спасаешься, накрывая лицо шлемом или ложась на живот. Толя шутит: «Раньше спальник натягивали на голову, чтобы было теплее, теперь — чтобы стало темнее».
Давыдов, выполняя программу, составленную отделом защитной оптики Министерства медицинской промышленности СССР, устраивает опрос — кто и как носит очки: сколько времени, запотевают ли фильтры, режут ли дужки, болит ли переносица и так далее. Сам он предан очкам: раньше всех, еще 10 апреля, нацепил их и не расстается. То и дело Вадим восторгается красотами, которые видит через свои фильтры: то наст у него поджаренный, как пирог в духовке, то снежинки разноцветные, как елочные игрушки...
20 мая. Вечером в палатке подолгу идут разговоры. Лаз — вход в нее — сделан из синего капрона, так легче найти его среди оранжевых стен, когда ставишь дом. Через этот рукав мы любуемся солнечным пейзажем. Иногда в окошко, обрамленное легкой колышущейся тканью, льды кажутся синими, а про солнце Рахманов говорит: «Химическое».
Пустили в ход шутку: «Включи телевизор» — то есть открой синюю дверь — окно.
На последнем сбросе некоторые парни подровняли бороды и стали сразу какими-то прилизанными, приглаженными. Я запросил ответственного секретаря Штаба Володю Снегирева — скорее в шутку, чем всерьез,— можно ли в канун достижения Северного полюса побриться. Ответ пришел неожиданно официальный: «Указаний на этот счет у меня нет». Затем была передана просьба председателя Штаба Валерия Ганичева бороды оставить хотя бы до «СП-24», где планируется первая пресс-конференция.
Вынудили Давыдова провести физиологическую пробу — тест ПВЦ-170. Аббревиатура эта растолковывается, как «в определенном ритме на каждый шаг словно взбираешься на ступеньку». Юра предложил, Вадик отказался. Леденев и я поддержали научного руководителя. Известная формула не делать лишнего объясняется ленью или пассивностью, но часто трактуется и как некий принцип самосохранения личности. Я думаю, что истина в ином: заставь себя не сидеть, а стоять, не отдыхай, а работай, делай то, чего делать не хочется. Таков, кстати, не щадящий себя Леденев.
Двадцатого провели и другую пробу — стоматологическую. Всем семерым Вадим смазал десны йодом, затем мы широко пораскрывали рты, и Рахманов крупным планом сфотографировал на цветную пленку зубы и наши почерневшие десны. Вадим что-то измерял и записывал.