Журнал «Вокруг Света» №05 за 2009 год - страница 11

Правда, быстрые перемены имели и обратную сторону. Многие «кофейные бароны» (в XIX веке роль северных плантаций сахарного тростника стали выполнять южные плантации кофе вокруг Сан-Паулу и Рио), строившие свое дело на бесплатной рабочей силе, разорились. Тысячи бывших рабов хлынули в город, пополнив бедняцкие кварталы — прообразы фавел.

Сегодня португальских монархов тут вспоминают тепло. Когда в прошлом году Ботанический сад отмечал 200-летие, то не забыл почтить основателя: весь год по саду гуляли актеры, переодетые Жуаном VI и его супругой доной Карлотой Жоакиной. «Монарх» интересовался судьбой собственноручно посаженной тут пальмы, огорчался, что не слишком похож на свой бронзовый бюст и сердито кричал «Кто такой?» при виде памятника композитору Антониу Карлусу Жобиму. Более осведомленная «супруга» терпеливо объясняла ему и всем собравшимся, что такое босанова и что, возможно, лучшие ее мелодии родились на этом самом месте в саду, куда часто приходил работать Жобим. Традиция искать вдохновение на этих аллеях идет еще из XIX века: тогда здесь любил гулять Машаду ди Ассиз — первый претендент на звание лучшего писателя Бразилии...

Кроме этого сада, расположенного в одноименном респектабельном квартале, почти все следы имперского Рио сосредоточены в историческом центре. По сравнению с Салвадором колониальных построек тут сохранилось немного: чаще встречаются строгие неоклассические здания французских зодчих, приглашенных королем. В стиле Парижской оперы построен и более поздний городской театр. Наслышанные о его мраморных лестницах с перилами из оникса, мы решили заглянуть туда. Узнав о нашем желании поснимать внутри здания, седая вахтерша отложила газету, на секунду призадумалась, затем, кряхтя, встала и повела нас к начальству. Интерьер в самом деле впечатлял: беломраморная лестница, фрески, колонны. Начальство сидело в помещении, похожем на пресс-центр. «Что здесь делают днем журналисты?» — удивились мы при виде коллег. «Сообщают об утренних решениях городских властей». — «А при чем тут театр?» — «Какой театр?» — в свою очередь удивилась вахтерша. Оказывается, мы перепутали здания, и вместо театра попали в соседний «горсовет». Однако никто не выгнал нас вон: напротив, нам любезно показали все интерьеры.

Когда-то самым престижным пляжем Рио (да и всей Южной Америки) была знаменитая Копакабана. Теперь многие предпочитают ей соседние Ипанему и Леблон

Редкий мегаполис производит подобное ощущение открытости и гостеприимства. Как будто тут нет никаких преград — ни между вами и властями, ни между вами и местными жителями, ни между жителями и властями. Мягкость и дружелюбие считаются одной из главных национальных черт бразильцев. И эта мягкость не может не очаровывать, хотя иной раз и подает повод для критики: желание любой ценой избежать конфронтации порой оборачивается пассивностью и уходом от проблем. Тема эта — частый повод для иронии и самоиронии. Тут вспоминают и португальскую корриду, где не убивают быка, и то, как сложно было заставить бразильца драться на дуэли (когда в соседних Аргентине и Уругвае они были модны), и подозрительно мирные перевороты в XIX столетии, и сравнительно мягкие диктаторские режимы в ХХ веке. Правда, с этой картиной плохо вяжется статистика убийств — десятки тысяч насильственных смертей в год, что подпадает под ооновские параметры вялотекущей гражданской войны...

Но вернемся на улицы Рио. Нынешний облик города складывался в основном при республике. В начале прошлого века каждый новый градоначальник считал своим долгом выровнять какой-нибудь холм, снести несколько старых  зданий и проложить на их месте широченный проспект — опять-таки в подражание Парижу и на зависть вечному конкуренту Буэнос-Айресу. Тогда же стали доступны для публики и главные панорамные площадки города: в начале XX века провели канатную дорогу на гору Пан-ди-Асукар, еще раньше — железную дорогу на вершину Корковаду. В 1931 году на ней появился нынешний символ города — Христос Искупитель работы француза Поля Ландовски. Громадную бетонную статую в стиле ар-деко готовили еще к столетию независимости Бразилии (1922), но опоздали... На этих площадках всегда много приезжих, тогда как в других местах они полностью растворяются в городской среде. Особенно удивляет их отсутствие в историческом центре Рио. Если в салвадорском квартале Пелоуринью днем полно туристов, а настоящая жизнь начинается вечером, то здесь — все наоборот. Днем в центре идет обычная городская жизнь, тут работают, встречаются, делают покупки, а по вечерам район полностью вымирает. Все разъезжаются кто куда — послушать музыку в соседнем районе Лапа, например.