Журнал «Вокруг Света» №06 за 1971 год - страница 16

Имя этому народу — ДЕТИ

Рассмотрим простейшие детские рисунки. Неровный круг с двумя точками (или даже без точек), от которого отходят вниз две палочки. Именно таким «головоногом» рисуют человека все дети трех-четырехлетнего возраста — на Кубе и во Франции, Австралии и Гренландии.

На этот феномен детского творчества обратили внимание давно — он очевиден. Известный итальянский искусствовед Коррадо Ричи — один из первых, кто заметил его, — писал, что особенность детского художественного творчества в том, что в раннем возрасте ребенок, по сути дела, не рисует, а описывает предметы, «передает то, что ему подсказывает, постепенно с большей или меньшей точностью, память». И можно сделать вывод, что по каким-то причинам для ребенка этого возраста главное в человеке — лицо, голова и ноги. Поэтому любой сверстник угадает в «головоноге» своего «коллеги» человека.

Но вот рисунок четырехлетнего мальчика: переплетение линий означает, по словам самого «художника», самолет в небе.

Взрослому взгляду здесь самолет не виделся. Но стоило показать рисунок детям, и произошло нечто поразительное.

Почти все ровесники мальчика без тени сомнения отвечали одно — нарисован самолет.

Ребята постарше — на два-три года — не были столь же категоричны. Многим из них угадать замысел «художника» не удавалось.

(Ответы же взрослых, как вы догадываетесь, с истиной не имели ничего общего. По своему приближению к ней они напоминали ответы взрослых на рисунок Маленького принца Экзюпери. Вы, конечно, помните эту сцену:

«Я показал свое творение взрослым и спросил, не страшно ли им.

— Разве шляпа страшная? — возразили мне.

А это была совсем не шляпа. Это был удав, который проглотил слона...»)

Почему, каким образом сверстники практически безошибочно угадывали замысел юного художника?

Ответ напрашивался один: детское художественное творчество не только периода «головоногое», но и более позднее — это в глубинной основе своего рода письменность, построенная на каких-то единых законах. Летопись, в которую жители страны детства записывают то, как они познают мир. Летопись, язык которой мы, взрослые, все когда-то знали, но безвозвратно забыли, как забыло все человечество язык своего «детства», окончившегося десятки тысячелетий назад.

Передо мной три тысячи рисунков детей разных стран и разных возрастов. Все эти рисунки сделаны на одну тему: надо было изобразить «самое красивое и самое некрасивое». Дети из Советского Союза, Японии, Болгарии, Голландии, Монголии, Бельгии рассказывали красками и карандашами о том, что по их представлению является самым красивым в мире и самым некрасивым, безобразным. Рисунки самых маленьких были просты и бесхитростны, как и сами их радости. Кружочек с ножками — «Коля гуляет», «Люся гуляет». В углу листа — обязательно солнце. Но начиная примерно с пяти лет фантазия ребенка буквально взрывается изощренными по своей сложности сочинениями в линиях и красках. Эта фантазия ошеломляет. И не только бесконечным разнообразием сюжетов, но и каким-то обобщенным, я бы назвала даже, философским, осмыслением социальных и национальных традиций общества, в котором живет юный художник.

...Рисунок девятилетнего японца — огромное желтое солнце в оранжевом небе и распустившаяся чаша красного цветка. Токуясу Ямамото — автор рисунка — пояснил: «Самое красивое — это когда лучи восходящего солнца купаются в распустившемся цветке лотоса». Подобный рисунок мог сделать ребенок любой страны. Но в устах ребенка, предположим, из Бельгии подобное толкование рисунка было бы простой красивостью, подсказанной взрослым. Но это сказал японский ребенок.

«Исконная японская религия синто утверждает, — пишет в своей недавно вышедшей книге «Ветка сакуры» В. Овчинников, — что все в мире одушевлено и, следовательно, священно: огненная гора, лотос, цветущий в болотистой трясине, радуга после грозы...» Для маленького японца восходящее солнце — это не просто утреннее солнце, но одновременно и рождающееся живое существо, и символ своей родины — Страны Восходящего Солнца. А распускающийся лотос и лучи, купающиеся в чаше его лепестков, — это не просто красиво, не отвлеченная метафора, но конкретное описание действий живого существа.