Журнал «Вокруг Света» №06 за 1971 год - страница 35

Собирали все по деталям. Помогли эскизы Яна Кароля Шульца, художника начала XX века, который много рисовал ратушу и Червонный зал. Эти эскизы были нужны и живописцам, и резчикам по камню, и резчикам по дереву. Видите, на двери золотом написано «anno 1596» — год, когда были закончены все столярные работы. Можно было бы по праву приписать еще и наши годы. Еще одна деталь — красное, червонное сукно, покрывавшее стены зала, во время войны сгорело. Остались лишь клочки. По этим клочкам специалисты установили, как сукно изготовлялось: паровые катки, тиснение рисунка. Воспроизвести этот процесс сегодня оказалось практически невозможным. Тогда решили выбрать для обивки красный шелк, и профессор Нахлик долго работал над рисунком ткани, выбирая фламандские мотивы...

Точность деталей. Точность общего рисунка — отдельного ли зала, здания или города в целом. Эта трудоемкая для реставраторов точность обнажает время: архитектурный памятник становится историческим документом. Таким документом казался мне Старый Гданьск.

Этот город лежит на плоском берегу Вислы. Как большая ленивая рыба, медленно плывет она к морю. За средневековыми валами, за крепостными стенами видны острые башенки готического трехсводного костела Богородицы, массив собора св. Яна, башня ратуши с часами и крыши, знакомые, крытые черепицей...

Я приехала в Торунь, чтобы посмотреть единственную в Польше мастерскую, где реставрируют старинные витражи. И не только реставрируют, но проектируют и изготовляют орнаментное стекло главным образом для старинных зданий.

...Из плоских ящиков, что стоят один на другом в углу мастерской, витражисты достают законченные работы. Ближе, ближе к свету, так, чтобы лучи неяркого осеннего солнца пронизали стекло.

Зелеными, летними стали листья; заиграли, переплелись на желтом, цвета спелой ржи, фоне.

Голубое небо. Белый конь, красный плащ, золотые шлем и латы всадника.

Синяя лань в красном круге.

Эти и другие витражи, источенные коррозией, а теперь обновленные, ждут во Вроцлаве, в музее архитектуры, и в средневековом костеле Быдгоща, и в Кракове, и в Варшаве. Реставрация столь искусная, что долго ищешь в рисунке замененный или очищенный кусочек стекла (должен же он выдать себя иным оттенком!), но... как правило, ошибаешься. Процесс изготовления витражей сегодня столь же «ручной», как и в XV веке, хотя, конечно, художники прошлого не знали ни искусственных смол, ни вакуумных шкафов.

Сначала художник делает из бумаги макет витража (вот он лежит на столе, длинный, вырезанный ножницами так витиевато и искусно, как вырезают бумажные салфетки). Расчеты переносят на стекло — его режут, придавая нужную форму, раскрашивают, наносят рисунок (когда-то стекло резали раскаленным молотком; клали до семи слоев, чтобы играть цветом — скажем, синее стекло на красное — получали зеленое... Цвет стекла играл особую роль в средневековых витражах, в эпоху Ренессанса главным стал рисунок). Потом стекло ждет печь, где его закаляют при более высокой температуре, чем закаляли в прошлом, — чтобы меньше было подвержено коррозии; потом вакуумный шкаф, чтобы лучше впитались краски. И уже под конец — опалубка; свинцовые переплеты намертво схватывают кусочки стекла в единую многоцветную картину, которая будет удивительно хороша, когда ее вплетут в строгие линии костела.

В мастерской тепло от печи; пахнет химикатами, на широких столах — краски, обрезки свинца, бумага. Руки мастеров как руки рабочих — тяжелые, в ссадинах, темные от въевшейся краски и свинцовой пыли. И в то же время это руки художников, которые ощущают и материал, и цвет, и ритм. рисунка. Показывая готовые витражи, мастера долго искали то единственное положение, когда свет обнажал главное в картине, а тень тушевала, окутывала таинственностью детали незначительные... Откуда у них это «чувство витража»?

Об этом не спросишь. А если даже спросишь, едва ли ответят. Разве может сказать художник, как родилось в нем чувство цвета и формы? Конечно, нельзя протянуть прямые линии — связи между этой мастерской, мастерами и старым Торунем. Но почему именно в этих стенах мне вспомнился город, его музеи, дома и улицы, по которым шла недавно?