Журнал «Вокруг Света» №06 за 1971 год - страница 47

Среди воинов выделяется один. Это, как объяснил стоявший рядом с нами ниасец, жених. Как, неужели вы не знаете, что сегодня в нашей деревне свадьба? Жениха зовут Марундури, и невеста ожидает его в доме родителей.

А в это самое время Марундури, парень самого добродушного вида, настороженно оглядываясь, подкрадывается к «врагу», чтобы поразить его метким ударом. Добыть голову врага для своей деревни — своего рода дело чести ниасского воина. Раньше без этого никто не считал бы его полноправным мужчиной. Теперь воинская честь добывается в танцах...

Правда, и сейчас девушку так просто в жены не отдают. Марундури пришлось выдержать испытание потруднее лихого танца. Пришлось два года прожить в доме будущего тестя, работая на его поле. Причем работать не покладая рук. А то ведь тесть может и прогнать парня: ленив, не подходит.

Музыка резко оборвалась, и танец кончился. Только теперь мы стали объектом внимания. «Я"ами», — послышалось со всех сторон. И мы дружно протянули: «Е-е-е-э». Этот ответ на приветствие мы выучили еще до поездки на Южный Ниас. Нет ничего невежливее, чем не ответить «по форме», когда с тобой здороваются.

Толпа возбужденно загалдела. Нежданный гость на свадьбе — хорошая примета. Тем более гости из далекой страны.

— Мы освободим вам лучший дом, — пообещал нам староста бануа, — ведь вы останетесь гостить у нас до конца свадьбы. Праздник только начался и продлится целую неделю!

Увы, нас ждали неотложные дела, мы торопились дальше и не могли задержаться.

— Вам понравится у нас, — настаивал староста, — у нас чисто! А ведь вокруг такая грязь!

Понадобилось незаурядное красноречие, чтобы убедить ниасцев. Небо свидетель — это было нелегко. Сошлись на том, что сегодня мы не будем даже думать о делах и переночуем у родителей жениха.

...Из деревни мы уходили на следующее утро. Наши кеды были отмыты, но очень хотелось снять их и ощутить подошвами ласковое прикосновение гладких каменных плит, нагретых солнцем. Я все допытывался у ниасцев, откуда взялась в деревне такая великолепная мостовая. Но они только удивленно пожимали плечами — да ведь так всегда было, а как же можно иначе?

Потом уже, когда прошло много времени, мне довелось услышать такое предположение: обтесывать камни начали еще далекие предки нынешних ниасцев. Они поклонялись духам умерших и воздвигали в их честь глыбы. Потом верования изменились, и священные глыбы превратились в обычный прекрасно обтесанный камень.

Наверное, так и было. Как когда-то наши новгородские предки приводили улицы в порядок, устраивая деревянные мостовые, так и ниасцы делали каменные, благо за материалом далеко ходить не надо. Кому не хочется, чтобы у него в доме было чисто? По крайней мере, когда я вспоминаю вязкую грязь, из которой мы едва вытаскивали ноги, возвращаясь к застрявшему автомобилю, мне кажется, что это самое приемлемое объяснение...

М. Кудинов

Уходили последние часы 1939 года — года, ввергнувшего в войну почти всю Европу. И хотя война эта пока именовалась газетчиками «странной» — еще бы, на «неприступной» линии Мажино французские и английские солдаты преспокойно сражаются между собой в футбол, предоставляя противнику в бинокли любоваться игрой! — судьба Австрии, Чехословакии, Польши вызывает тягостные предчувствия: еще не одному народу предстоит испытать на себе, что такое фашистская неволя. В Берлине, в штабе ОКВ и генеральном штабе ОКХ (1 ОКВ — верховное главнокомандование фашистской Германии; ОКХ — главное командование сухопутных войск вермахта.) уже разрабатываются «Норд» и «Везерюбунг» («Везерские учения») — планы захвата Норвегии и Дании; «Альпенвейльхен» («Альпийская фиалка») и «Танненбаум» («Елка»), жертвами которых должны стать Албания и Швейцария; «Марита» и «Крейцроттер» («Черная гадюка») — планы операций против Греции.

Но в болгарской столице Софии в эти часы на пороге нового года царит атмосфера беззаботного веселья. По крайней мере, в празднично разукрашенном Военном клубе, где по традиции царь Борис устраивает новогодний бал для генералитета и высшего света. Сияние орденов на парадных мундирах, величественная напыщенность министров, дипломатов, крупных дельцов; приторная любезность старших полицейских чинов, удостоившихся приглашения на придворное празднество; жеманство светских красавиц; кивки, поклоны, рукопожатия; вежливые, ни к чему не обязывающие слова, косые взгляды, заученные улыбки, — а за всем этим нетерпеливое ожидание появления монарха. Таким выглядел Военный клуб в тот вечер 31 декабря 1939 года.