Журнал «Вокруг Света» №06 за 1986 год - страница 32

Карпов любит повторять слова А. Е. Ферсмана: «Кипит лаборатория природы», и добавляет: «А наш Узон — уникальная лаборатория».

— Ты никогда не видел золотой самородок? — пытает он меня. Чувствуя подвох, я молчу.

— Тогда на минутку свернем в сторону, посмотришь «поющую сковородку».

Карпов подвел меня к невысокому холму, поросшему травой. Под ногами, как в блюдечке, кипела вода. По ней прыгали пузырьки пара, издавая шипение и свист.

— Остряки еще прозвали подобные мелкие выходы термальной воды «душ снизу»,— замечает Карпов.— Но только внимательный человек обнаружит на дне «сковородки» находящиеся в постоянном движении окатанные камешки.

Карпов ловко выхватывает такой камешек, похожий на грильяж в шоколаде. Пока камень мокрый, он блестит и действительно напоминает золотой самородок. Но, высыхая, быстро тускнеет.

— Золотистая пленочка на камешке — это пирит, — объясняет Карпов.— В узонской природной лаборатории на наших глазах образуются рудные минералы. Перед исследователями стоят интереснейшие проблемы. Например, роль микробиологических факторов в гидротермальном образовании руды. А изучение следов нефти в кальдере, по-видимому, самой молодой нефти земли, поможет пролить свет на ее происхождение. На Узоне,— продолжает он,— обнаружены уникальные явления: самородные рудные элементы. Среди них золото, серебро, ртуть. Особый интерес вызывает находка самородного железа.

Карпов внимательно смотрит на мое лицо и, видимо, заметив тень усталости, неожиданно предлагает:

— Есть желание поплавать?

И мы отправляемся на знаменитое озеро Банное, слава которого вышла уже за пределы заповедника. Лесники мне говорили, что наличие родона в нем моментально снимает усталость. Геологи же всерьез убеждали, что приезжают купаться в Банном, чтобы подлечить радикулит и ревматизм.

Мы встали на крутом глинистом берегу. Я вглядываюсь в округлую чашу озера — его таинственные воды прикрывает легкая дымка испарений — и думаю о земле Узона, странный мир которого еще предстоит познать многим исследователям.

П-ов Камчатка

В. Лебедев, наш спец. корр.

Фото Г. Карпова и В. Николаенко

Сахара отлакирована прогрессом. Изучена. Изъезжена. Но лишь на первый взгляд. Оазисы с пальмовыми и апельсиновыми рощами, асфальт дорог, мотели и стоянки — вся цивилизация, вместе взятая, занимает пять тысячных процента территории этой колоссальной пустыни.

А на остальных 99,995 процента — все по-прежнему. Останься больше чем на двое суток без воды — и тебя ждет мучительная смерть от иссушающей жары. И все-таки всегда людей преследовала страсть, мечта, неистребимое желание — пересечь Сахару, эту самую большую пустыню планеты. Бросить ей вызов.

По Сахаре

...Машины уходят вперед, оставляя только следы на песке — ориентиры для тех, кто бежит через пустыню, разделив ее на двадцатикилометровые этапы сверхдальней эстафеты. Бегуны не хотят, чтобы автомобили сопровождали их, они стремятся быть подальше от запаха бензина и шума моторов. Пятнадцать мужчин и женщин поочередно бегут, передавая из рук в руки не эстафетную палочку, а альпинистский карабин — амулет, символ прежних побед. Пятнадцать человек, четыреста с лишним километров на каждого — по серому асфальту дорог Франции и Алжира, по чахлой траве бруссы — малийской полупустыни, по черному щебню мавританской пустыни, наконец, по ярко-красной пыли тропинок, ведущих к Дакару, столице Сенегала.

Такой способ дальних пробегов нам не слишком знаком. Это непрерывная эстафета: на каждом этапе бежит лишь один, а остальные обгоняют его на автомобилях, чтобы через два часа на дистанцию заступил кто-то другой. Впрочем, эстафета не совсем непрерывная. На самые жаркие полуденные часы бег останавливается. Бежать под почти отвесными лучами солнца рискованно даже в декабре.

Передвижная эстафета Париж — Алжир — Дакар была организована французским физиком Марком Буэ. Участники набирались из любителей. Им предстояло преодолеть более шести тысяч километров. В день двадцать километров на каждого.

Марк Буэ известен не только как организатор сверхдальних пробегов. Он начинал с того, что в одиночку переплывал Ла-Манш.