Журнал «Вокруг Света» №06 за 1989 год - страница 45

Эя Багрянская с первых дней жизни путешествует вместе с родителями. Папа и мама поочередно носили ее на груди в «сумке-кенгуру», и она смотрела на окружающий мир глазами всепонимающего человека. Помнится, именно поэтому, когда я увидела Эю, не решилась сказать ей «агу».

Как и многие другие рожденные в воде дети, Эя спала на воде, а кормила ее мать под водой, и девочка ежедневно многократно проныривала домашнюю ванну. В первые месяцы жизни она легко проплывала шестиметровый бассейн туда и обратно. Ее и сейчас ежедневно дважды обливают холодной водой, чтобы закалялась, не болела, не боялась сквозняков.

Такие дети воды чем-то неуловимо похожи друг на друга: улыбчивые и спокойные, даже надолго предоставленные сами себе, они почти не плачут, не беспокоят излишними капризами взрослых. В этом я каждый раз убеждаюсь, бывая на встречах с Чарковским. Увешанный с головы до ног младенцами, он обычно стоит посреди сцены и демонстрирует, как надо учить плавать малышей.

— Смотрите, как это делается,— обращается к залу Чарковский.— Дети не ведают чувства страха перед водой. Надо только уловить момент, когда малыш рефлекторно затаивает дыхание.

Бултых, бултых — плюхаются они один за другим в стеклянный аквариум.

Может быть, детям, рожденным в воде, и в самом деле суждено будет составить ядро нового этноса, способного по-новому осваивать окружающий мир, обживать океан и космос. Кстати, об этом и мечтает Игорь Чарковский. Давайте представим: новые поколения привыкнут к жизни в водной среде, люди станут осваивать морские просторы за счет своих возросших физических и психических способностей. А их проводниками в новый дом — океан станут дельфины. Более того, эти вольнолюбивые обитатели водной стихии повлияют и на поведение человека, научат свободно перемещаться в трехмерном пространстве, что, быть может, даст новый импульс... к развитию нашего интеллекта...

Нина Крюкова

Главы из книги Д. Эттенборо «В тропики за животными», которая готовится к выходу в свет в издательстве «Мысль».

Когда мы с кинооператором Чарлзом Лейгусом собрались в Парагвай на поиски броненосцев, кое-кто из знакомых не скрывал удивления: неужели ради них стоит пускаться в столь далекое путешествие? Это недоумение мне понятно. Что обычно привлекает нас в животных? Великолепный наряд птиц, грация и скрытая сила крупных кошек, пугающая и вместе с тем завораживающая загадочность змей, заискивающая преданность собак, проказливый, сродни человеческому, интеллект обезьян — каждое из этих качеств снискало себе немало ревностных поклонников. Ничего подобного у броненосцев нет. Они не слишком красивы, и только глаза имеют удивительно трогательное выражение. Насколько мне известно, их нельзя обучить забавным трюкам (по правде говоря, я подозреваю, что броненосцы вообще не бог весть какого ума), поэтому милыми ручными зверушками они никогда не становятся. И все же в них есть изюминка, которую весьма приблизительно можно передать словами «чудной» или «диковинный».

В Европе нет ни одного зверя, хотя бы отдаленно напоминающего такие необычные существа, как кенгуру, гигантский муравьед, ленивец, броненосец. Ни по внешнему виду, ни по внутреннему строению они не похожи ни на одного из обитателей нашего континента. Это — последние представители себе подобных, оставшиеся от тех времен, когда большинства современных животных еще не было на земле. Их без преувеличения можно назвать диковинными.

Современные броненосцы как бы соединяют наш мир с доисторическим прошлым, и именно ощущением волнующей связи времен я могу объяснить свою страсть к этим животным. Не исключено, что до наших дней они дожили благодаря своему панцирю. Их можно считать весьма процветающим семейством неполнозубых с богатым разнообразием видов, от крошечного, не больше мышки, броненосца-пигмея, живущего в песках Аргентины, до полутораметрового гигантского броненосца, обитающего в амазонской сельве.

В Гайане нам с Чарлзом доводилось снимать и ловить ленивцев и муравьедов, но так и не удалось увидеть дикого броненосца. Так что все надежды возлагались на Парагвай. Когда по приезде туда нас спрашивали о цели путешествия, я отвечал, не вдаваясь в подробности: