Журнал «Вокруг Света» №07 за 1977 год - страница 44

Кишлак Барчидив утонул в абрикосовых садах. Трава и деревья! Как приятно смотреть на них, ведь до этого мы видели только камни, осыпи, снег и лед. Местные ребятишки помогают нам ставить палатки.

Барчидив стоит на древней террасе Бартанга, у впадения в него речки Вовзид. Паводков на Бартанге, как правило, не бывает, так как сток зарегулирован Сарезом, и поэтому в пойме, около самого русла, растет пшеница. Интересно, что в Барчидиве вода Бартанга никогда не замерзает: не успевает охладиться даже в самые суровые морозы. Это опять влияние Сареза.

Довершая работу на Бартанге, мы уже подводили предварительные итоги наших исследований. Потом к ним прибавились результаты работы других отрядов экспедиции, и выяснилось, что сделано немало.

Гидрологи рассчитали максимально возможные величины расходов воды, что очень важно при строительстве дороги и мостов. Геодезисты проложили не один профиль через завал и по берегам озера; это необходимо гидротехникам при проектировании основных сооружений. Гидрогеологи всесторонне обследовали фильтрацию воды. Геологи изучили берега озера, составили карту и протянули профиль вниз по течению Бартанга.

И все-таки на Сарезе осталось еще много белых пятен, так что работа продолжается...

Западный Памир

А. Полад-Заде, студент географического факультета МГУ

Лет сто назад на американском Западе рассказывали про одного пастора из Калифорнии, который приучил звонить перед каждой молитвой гремучую змею, таким образом сократив церковный штат на одну единицу. И среди золотоискателей ходил слух, что некий ушлый парень по имени Олин Янг поселил у себя в хижине гремучника вместо сторожевой собаки. Змей, говорят, трещал, если кто-то посторонний крутился возле дома. Янг до того выдрессировал своего сторожа, что он высовывал трещотку в окно и сигналил, пока не появлялся шериф. Очень практично, не правда ли?

Ни про какую другую разновидность змей не рассказывают ничего подобного. Впрочем, удивляться нечему — ни у кого из них и нет такого приспособления, как погремушка на хвосте.

Надо сказать, что погремушка звучит вовсе не хрустальным колокольчиком, звук ее напоминает стрекотанье цикад, а кое-кто сравнивает его со скрежетанием вилки по дну кастрюли.

Змееныш рождается с зародышем будущей погремушки, который отпадает при первой линьке, как молочный зуб. Но на новой коже опять образуется первый сегмент. Вся погремушка — не что иное, как набор видоизмененных чешуй. Они имеют конусообразную форму и вдавлены друг в друга так, что сохраняется подвижность всех сегментов.

Каждые четыре месяца к «музыкальному агрегату» добавляются новые ороговевшие сегменты, остающиеся на хвосте после линьки. Подобная регулярность, казалось бы, призвана помочь узнать возраст гремучей змеи: чешуи нарастают со скоростью трех штук в год, нетрудно пересчитать их и разделить на три. Увы, у взрослого гремучника на хвосте не больше пятнадцати сегментов. Ценное достояние обламывается о камни, теряется в битвах. А когда змея впадает в зимнюю спячку, нахальные крысы так и норовят отхватить погремушку — видимо, в отместку за тот страх, который внушает им гремучник в бодрствующем состоянии.

Самый богатый погремок, описанный в специальной литературе, насчитывал двадцать три сегмента. Однако, как известно, больше — отнюдь не всегда значит лучше. Погремушки-гиганты дают нечистый звук. Наилучшим в змеином мире считается набор из восьми чешуи — он издает чистый и четкий треск, радующий слух подлинных ценителей.

Теперь о главном — зачем вообще-то гремучник гремит? На охоте он не пользуется погремком, а «включает звук» только при приближении человека или крупного животного. Таким образом, это сигнал-предупреждение: «Не наступите на меня!» В самом деле, змее нет никакого резона тратить на оборонительный укус яд — запас его восстанавливается недели через три.

Конечно, на людей, обожающих размахивать палками, это джентльменское предупреждение сплошь и рядом не оказывает действия. Другое дело — звери, живущие в североамериканских прериях или южноамериканской сельве. Мустанги или пумы, однажды познакомившиеся с дозой яда и выжившие благодаря своим размерам, отнюдь не стремятся к повторению печального опыта и отскакивают подальше при первом звуковом сигнале. По той же причине на гремучника не нападает и осторожный койот.