Журнал «Вокруг Света» №07 за 1991 год - страница 40

На следующий день я попал в городскую гимназию на урок русского языка. Преподаватель, датчанин, сам изучавший язык всего два года, страшно нервничал, узнав, что на уроке будет «настоящий» русский. Впрочем, урок прошел очень мило, и мне необычно было глядеть на 15 — 16-летних школьников, нетвердо повторявших хором: «Это стул. А это стол. Где стул? Та-ам».

— Раньше у нас на русский записывались лишь те ребята, кто готовился к военной карьере, а теперь очень многие заинтересовались вашим языком благодаря перестройке, — рассказывал преподаватель.

«Дай-то Бог,— подумал я,— чтобы у всех нас никогда больше не было милитаристских стимулов для изучения чужого языка».

Побывал я и у своих коллег — студентов высшей журналистской школы. Конечно, неинтересно сравнивать оборудование в компьютерных классах, в типографии и на телестудии, зато датские студенты позавидовали мне, узнав, какую мощную программу по языку и литературе проходят у нас на журфаке.

Возвращался я из Орхуса в одиночку — Питер выехал на день раньше из-за неотложных дел в редакции. Начиная от Хорсенса, дорога была уже знакомой, наверное, поэтому и двигался я быстрее и увереннее...

Любопытное наблюдение: в Скандинавии нет резкого различия между физическим и умственным трудом. Люди запросто меняют работу, совершенно не заботясь о ее престижности. В конце концов, а стоит ли стесняться профессии рабочего, если его труд оплачивается более, чем хорошо. Один из водителей, бывший джазовый музыкант, рассказал, что лишился работы из-за того, что оркестр распался. Пока что безработный, но едет к брату жены помогать строить дом, а на вырученные деньги собирается лететь в Канаду — там у него уже есть договоренность поработать лесорубом. И абсолютно никаких комплексов — какая разница, барабанные палочки или бензопила? Главное — делать свое дело на совесть.

Под Оденсе опять неприятности с «хайвэем». Пришлось два часа «позагорать» на примыкающей дороге. Впрочем, терпение, как всегда, вознаграждается: притормозил роскошный черный «форд» — за рулем девчонка лет девятнадцати.

— Быстро в машину, у меня 18 минут до отхода парома! — буквально скомандовала она. Уже тронувшись, узнаю, что она едет в Копенгаген. Ну, повезло!

— В машинах что-нибудь понимаешь? — спросила девчонка.

— Разве что могу отличить колесо от баранки.

— Жаль, мне надо, чтобы кто-то взглянул со стороны на переднее правое. Понимаешь, царапнулась тут с одним чудиком — заклинило колпак. На технической станции сделали за 20 минут, но боюсь, отец все равно заметит и больше не даст машину.

— Слушай, — говорю ей,— а ты не боишься подвозить незнакомого молодого человека?

— Еще чего! Что, я сама не «голосовала» и не знаю, каково торчать на солнцепеке у дороги?

Кстати, еще одна общая черта у водителей — почти все упоминают о своем «автостоповском» опыте. Вот он, наглядный пример цепной реакции добра. Кто-то подвозил эту девчонку, она при случае — меня, и, кто знает, может быть, и у меня тоже когда-нибудь появится... автомобиль.

На паром мы успели. Снова палуба со свежим ветерком. Снова та же дорога. Словно спутник, совершивший полный оборот вокруг крохотной страны величиной в Московскую область, я возвращался в точку старта...

Проведя неделю в Копенгагене и насладившись вволю всеми прелестями стационарного бытия, я внезапно почувствовал безотчетную тоску. Нет, то была не хрестоматийная русская ностальгия «по березкам» — деревьев этих и в Дании хватает, — просто душа требовала перемен, движения, и, когда, прогуливаясь по улицам датской столицы, я ощутил странный тик: рука машинально стала приподниматься в автостоповском жесте, стало ясно, что пора двигаться дальше.

Первоначально поездка в Норвегию не входила в мои планы. Желание это возникло спонтанно: как-то вечером я рассматривал карту Скандинавии и, глядя на очертания Норвегии, подумал, что не так уж она далеко и что глупо не посетить эту довольно большую и, как говорят, очень даже красивую страну.

— Норвегия? — спросил Питер.

— Да, там действительно красиво. Одна лишь проблема — всегда идет дождь.