Журнал «Вокруг Света» №07 за 2010 год - страница 21

Меж тем многочисленные родственники Ворсанова не без основания полагали, что хотя бы часть его состояния могла перейти к ним. Их стараниями было возбуждено следственное дело об отравлении. По постановлению прокурора труп Надежды Петровны эксгумировали и подвергли исследованию. Группа судебных медиков и экспертов-химиков искала следы насильственной смерти, но пришла к заключению, что Илларион Никандрович чист: Надежда Петровна скончалась от прободения язвы желудка.

Дело закрыли, но в Москве Скольников чувствовал себя неуютно. Ходили разговоры, что он выкрутился, дав большую взятку. Его перестали принимать в приличных домах, и даже старые приятели отказывались поддерживать с ним знакомство. Тогда Илларион Никандрович превратил недвижимость в деньги, перевел их в парижские банки и покинул родину.

Обосновался он в благословенной Ницце, купив там виллу. Время проводил в «Казино» Монте-Карло, изредка для разнообразия выезжая в Англию на знаменитые эпсомские скаковые сезоны и в Париж, чтобы «проветриться» — так у него назывались кутежи в парижских ресторациях и кафешантанах. Заядлый картежник Сокольников, получив огромное наследство, погрузился в упоительный мир большой игры, благо он теперь мог особо не беспокоиться о проигрыше.  Вокруг него постоянно паслись так называемые арапы — особый сорт игроков, обязанных своим названием одному азартному барину, который, согласно легенде, проигравшись, ставил на кон слугу-арапчонка. И хотя было известно, что он его давно проиграл, иногда ставку принимали. Арапы позднейшей формации выклянчивали немного денег на игру у патронов, богатых завсегдатаев, и у тех, кто был в большом выигрыше. Сами патроны часто, спустив все, становились арапами, поскольку не могли отказаться от игры. Этот проторенный многими путь в точности повторил Илларион Сокольников.

Добила его партия в баккара, которую он в 1895 году сыграл с принцем Уэльским. Илларион со своими миллионами, от которых, правда, к тому времени осталось около 500 000 франков, входил в круг известных всей Европе игроков-джентльменов. Сесть с ним за игорный стол не посчитал для себя зазорным даже наследник английского престола, совершавший европейский вояж. Сокольников держал банк, а будущий король Великобритании Эдуард VII понтировал. Ему в тот вечер не везло: дублируя ставку девять раз кряду, он проиграл 250 000 франков. И тогда принц, немного подумав, обратился к банкомету с вопросом:

 — Вы позволите принцу Уэльскому пойти «на квит», на все 250 000?

 — Я позволю принцу пойти даже на 500 000, если ему будет угодно! — учтиво ответил Сокольников.

На публику эффектный ответ «ле бояр рюсс» произвел впечатление. Поднялся шум, который тут же стих — карты легли на стол. Принц выиграл, и ставка была повторена. Фортуна и на сей раз улыбнулась Эдуарду! На лице Иллариона не дрогнул ни один мускул. Он выписал чек на 500 000 франков и протянул его принцу.

Их Высочество пожал руку Иллариону:

 — С такими людьми, как вы, приятно играть!

На том они и расстались. Принц отправился по своим делам, а Сокольников, оставшись без гроша, стал думать, как ему, сроду ничего путного не делавшему, теперь добывать хлеб насущный.

Как и чем жил Сокольников несколько лет после своего легендарного проигрыша, покрыто мраком неизвестности. Какие-то крохи у него еще оставались: он продал виллу, немало имелось у него и драгоценных безделушек, но это уже была  финансовая агония. Обычные спасительницы Иллариона — московские купчихи — были далеко, да и возраст уже брал свое, в общем, получилось как в известной басне: лето красное он пропел, прокутил, и нагрянула зима. В Москве даже прошел слух, что Сокольников застрелился, оставив записку: «Жить надоело вообще, а жить в нищете и вовсе нет сил». Но оказалось, рано его похоронили! Спустя какое-то время возвращавшиеся из Франции русские стали привозить московским знакомым Иллариона Никандровича приветы от него. Они рассказывали, что Сокольников живет попеременно то в Монако, то в Париже, промышляя «какой-то шаромыжкой».