Журнал «Вокруг Света» №08 за 1970 год - страница 17

День ясного солнца готический собор принимает торжественно, как дар, как удачу. Вы видите тогда, как он начинает мерцать и светиться, исполняя гимн свету, а роза на фасаде будто приходит в движение. И, даже не видя этого воочию, можно представить этот праздник по полотнам Клода Моне, на которых Руанский собор то горит расплавленным золотом под солнцем, то, остывая после полудня, превращается в многоцветный коралловый риф.

Но обычно готика живет в неярком рассеянном свете. Вот тогда-то соборы и начинают «работать» своим модулированным продуманным силуэтом со множеством шпилей и башенок, усеянных фигурами и шипами. Вспомните, например, собор святой Анны, если вам приходилось бывать в Вильнюсе пасмурной осенью.

Собор XIII века заключает в себе огромное пространство, но снаружи, в отличие от тех же греческих храмов, он чаще скован, окружен тесным средневековым городом. С трудом втискиваясь в скопище сбившихся один к другому домиков и путаницу косых улочек, он многофакельным пламенем вырывается высоко вверх.

Силуэт его виден далеко за городскими пределами до глубокой ночи. В звездную ночь он вовсе не пропадает из виду, подсвеченный луной.

Собор готических времен не только аккумулирует свет, он имитирует его лучи в своих взлетающих арках и нервюрах, мостиках-аркбутанах. Колонны его собраны как из отдельных волокон, поднимающихся подобно столбам света. И уж конечно, цветные прозрачные стеклышки, витражи на окнах, синие, красные, зеленые, желтые, завальцованные в свинцовые жгуты, они поддерживают память о звонком солнце в зале собора даже тогда, когда снаружи сумеречный день.

Просыпался с неба прекрасный шафран. Его не присвоит ни бей, ни султан.

(Солнце) Тунисская загадка

Архитектура арабского Востока — это архитектура раскаленного безоблачного неба, открытых безводных пространств, не сулящих тени, знойного, немеркнущего солнца. Здесь солнце в крови людей, в символах власти и веры, в мудрых старинных книгах и лукавых детских загадках.

Архитектура арабского Востока — это архитектура белых защитных плоскостей, составленных в многоячеистые соты городского района.

Каждый отдельный домик — куб или купол, оконца в нем очень малы и редки. Они похожи не на обычные окна в нашем представлении, а скорее на бойницы крепостных башен. Башен, осажденных солнцем. В старой части любого арабского города — Туниса и Кайруана, Бейрута и Алжира — вы увидите, как дома собираются в тесные толпы, сверкают белыми площадками крыш и фасадов вперемежку с резкими тенями задних дворов, стен и проемов.

Украшения жилых домов сведены до минимума: на пыльной уличной жаре их некогда и некому разглядывать. Скрываясь от зноя, человек успевает открыть и тут же захлопнуть дверь. Только дверь и несет украшения — она может быть причудливой формы, украшается подвесным кольцом и узким орнаментом, резным или выложенным кафелем по контуру.

..И многими красотами удивлена ecu...

(Из древнерусской рукописи)

В тех краях очень цветистые луга по берегам озер и речек, а повыше пашни пересекаются короткими лесочками. И ближе к осени холмистые дали рвутся в пестрые желто-зеленые клочья.

Среди разгула красок той земли мне не хватало, лишь одного цвета, в котором завертелись бы все другие, — белого. И может быть, поэтому белый силуэт Кириллова монастыря среди холмов кажется таким уместным, таким необходимым глазу, словно это не создание человеческих рук, а творение самой природы. Его только и не хватало для совершенной гармонии и красоты земли.

Он естествен, как сама земля. И неотделим от нее и от светлого неба над нею. С землей стены монастыря единит зыбкое повторение его в зеркале Сиверского озера. Само-то озеро, как и все вокруг, пестро зеленью камышей, отражением рыжих холмов, рябью волн. И в этой ряби лишь белые плоскости стен смотрятся успокаивающе строго, так же строго, как и в чистоте неба. А от неба их отделяют лишь темные черточки крыш — они подтверждают стройность и единство всех строений, но нисколько не давят, не ограничивают каждое из них, не мешают им растворяться в светлом воздухе. И воздух заполняет здесь все, он ощутим, он видим, он весом настолько, что делает невесомыми каменные башни.