Журнал «Вокруг Света» №08 за 1970 год - страница 40

Никольс возвратился в лагерь, когда солнце уже склонилось к голубым горам на горизонте. Подполковника не было. Он улетел в Контум — восстание оказалось серьезнее, чем он предполагал. Никольс был пьян — он боялся обидеть хозяев и много выпил, хотя совсем того не желал. В ушах его продолжал звучать монотонный голос колдуна, рассказывающего о том, как он исцеляет больных с помощью пауков. Патрик сидел тогда молча, не перебивая колдуна. Видно, дружба с ним была для Патрика куда важнее медицинских истин. Эта продувная бестия позарез нужна и Патрику, и спецсилам. И все-то ты врешь, Патрик, — и про свою жертвенность, и про доброту свою. Только кого ты собираешься обманывать: меня, журналиста, или себя тоже? Никому-то ты здесь не нужен. И может быть, прав подполковник, который устал и не скрывает того, что устал, что все надо послать к черту и уйти отсюда...

Уже в Сайгоне Никольс встретил подполковника. Он не удивился встрече. Не удивился и перевязи, на которой висела рука подполковника. Они сели под самым феном, разгоняющим липкий воздух. Подполковник сказал:

— Еду в отпуск. Буду добиваться перевода в Штаты. Я свое отработал.

— Поздравляю, — сказал Никольс. — Вы справились с племенами?

— Конечно, конечно. Без сомнения. На этот раз справились.

— По договоренности с колдуном?

— С каким колдуном?

— С лучшим другом Патрика.

— Этот чертов Патрик, — сказал подполковник. — Знаешь, почему он меня так злил? Он мне жутко напоминал самого меня двадцать пять лет назад. Только я, честное слово, занимался куда более порядочным делом.

— С ним что-нибудь случилось?

— С Патриком? Нет, он сейчас в Сайгоне. Ты его можешь встретить.

— Мне немного было страшно за него.

— Почему?

— В нем есть какая-то идиотская жертвенность миссионеров, которая приводила их на эшафот не потому, что это было кому-нибудь нужно, а из своеобразного эгоизма, тщеславия. Ты меня понимаешь?

— Еще бы, — улыбнулся подполковник. — Патрик меня тут сильно удивил. А потом я подумал и понял, что удивляться нечему. Такие, как он, не прощают крушения своих идеалов. Если что-нибудь по этой части произойдет, то горе идеалам. Им достанется. Он же сам виноватым быть не может.

— Расскажи все-таки, что произошло.

— Я там не был. Мне рассказывали на базе. Он примчался туда, как только понял, что мужчины «его» деревни присоединились к восставшим. Что его провели. А мы к тому времени сильно подозревали, что восстание связано с Вьетконгом. Нужен был хороший пример остальным. И мы решили в штабе ликвидировать одну из деревень. Не качай головой, я тебе клянусь, что там в каждой деревне сегодня сочувствует Вьетконгу половина, завтра — все. Я тоже раньше думал, что лучше пряник, чем кнут. А пряник-то несладкий. Я за кнут. Патрик бегал по деревне и протягивал свой пряник, который никому не был нужен. И когда увидел, что и в самом деле пряник не берут, то сбежал на базу. Он весь рассыпался, говорят, рыдал, как благородная дама. Его предали друзья. И пусть им будет хуже. Мы запросили базу, какую из деревень ликвидировать. По правде говоря, выбрали для этого одну, за рекой, жители которой не захотели переселяться к базе и наверняка были связаны с Вьетконгом. База не возражала. Им самим все это надоело. И вот этот Патрик хватает микрофон и начинает нас молить, чтобы ликвидировали именно его любимую деревню. Представляешь?

— Отлично представляю.

— Нам в конце концов все равно. Просто она слишком близко от базы — как бы не угодить в своих. А так ведь операцию будут проводить Тыонг и компания. Нам никакого морального ущерба. Или почти никакого. И что ты думаешь? Патрик убедил начальство. Он просто извивался у аппарата.

— И деревню сожгли?

— Да. Через год и воспоминания не останется. Все затянет кустарником. Тебе дать координаты Патрика?

— Нет. Я тоже собираюсь в Штаты. Не успею.

Подполковника ждал у дверей ресторана «джип». Он разбудил шофера и отвез Никольса в гостиницу.

— Чего ты бормочешь? — спросил подполковник, когда «джип» затормозил.

— Чепуха лезет в голову, — сказал Никольс. — Никак не могу вспомнить имен мальчишек, внуков старосты. Ты знаешь, им для того, чтобы охранить от злых духов, дают отвратительные имена.