Журнал «Вокруг Света» №09 за 1971 год - страница 2

Снова треск. Край острова вместе с нами и палаткой внезапно осел вниз. За спиной Михаила Ивановича открывается трещина. Он на краю.

— Миша! — кричу я и хватаю его за грудь.

— Ну, что ты орешь? Что я, не бывал в подобных ситуациях?

— Выбирайтесь на берег, — командует Артур, — скорее на берег!

Перед нами гладкая, совершенно отвесная ледяная стена. Забраться наверх нет никакой возможности. К счастью, рядом с Артуром лестница. Повернувшись, он хватает ее и спускает нам. Мы взбираемся наверх.

Домик на боку. Припай медленно отходит от края острова, и домик постепенно погружается в расширяющуюся трещину. Трактор уже отцепили. Помочь он не в силах.

Душу надрывает пронзительный скулеж Жоха. Он оказался на припае и не может перебраться к нам.

С глухим всхлипом домик проваливается в черную воду. На мгновение темноту прорезают голубые вспышки — это с сухим треском рвутся кабели, подводившие ток. На снегу остались карабин, ракетница и телефон, которые в последнюю минуту вынесли из домика.

— Пали ракеты, фотографируй, — устало говорит Артур. — Потребуется для акта.

Зазвонил телефон. Артур взял трубку.

— Да, да. Ясно. Сейчас выезжаем. — Он бросает трубку. — Трещит в лагере. Я с Быковым — туда. Вы пока оставайтесь здесь. Может быть, трещину сведет и удастся спасти гидрологическую палатку. Если в лагере будет все нормально, пришлю еще людей...

Вдвоем с Быковым на пятой скорости они несутся в лагерь.

Михаил Евсеев. Полночь по московскому времени. Здесь, на сто шестидесятом меридиане, утро, а по нашему островному времени — двенадцать часов дня. Днем это можно назвать чисто условно: снаружи непроглядная темнота. Разгар полярной ночи.

Сделаны последние наблюдения, записаны последние показания приборов, убрано рабочее место, аккуратно сложены рабочие книжки и тетради — время сдавать вахту и идти завтракать. Я предвкушал хороший завтрак и возможность наконец поспать после непрерывной суточной вахты. Резкий телефонный звонок прервал мои приятные мысли.

Я снял трубку. Взволнованный голос Артура скороговоркой произнес:

— Миша, все свободные от вахты должны немедленно идти в лагерь гидрологов. Там трещина разошлась, надо спасать палатку... быстрее лопату... лом... у кают-компании... — он не договорил и бросил трубку. Я вскочил с места и стал быстро одеваться. Как назло, куда-то пропал один унт. Лезу под стол, осматриваю углы — вот он где наконец.

Услышав мою возню, из-за занавески появился Виталий. Физиономия заспанная.

— Что там стряслось? — спрашивает он.

— Быстрее одевайся, принимай вахту, — говорю я. — Меня срочно требуют в лагерь гидрологов. Трещина разошлась, и что-то там произошло, а что, не знаю, Артур толком ничего не объяснил.

Надев наконец унты и накинув шубу, бегом направился к кают-компании. Посмотрев в сторону выносного лагеря гидрологов, я ничего не увидел. Вместо привычных, ярко горевших ламп там сейчас была темнота. В душу закралась тревога: что же там случилось?

У кают-компании остановился, по-прежнему напряженно всматриваясь в то место, где должен находиться лагерь. В безмолвной тишине я отчетливо услышал тихий звонкий треск, как будто кто-то невдалеке разбил стеклянный стакан. Войдя в кают-компанию, я застал там одного Артура. Он возбужденно ходил из угла в угол и щипал ус.

— Миша, бери лопату и иди скорее, — проговорил он. — Все только что ушли. Там такое... — он не договорил и махнул рукой.

Я выбежал наружу, нашел лопату и догнал своих у аэрологического павильона. Впереди шел Толя Воробьев, в середине возвышалась фигура Волдаева — он нес несколько ломов и лопат. Рядом с ним шли Боря Ремез, Валерий Кривошеий и Володя Сафронов. Выйдя из лагеря, мы сразу же очутились в полной темноте. Толя зажег фонарик, и тоненький луч света заметался по снежным застругам и буграм.

Снова раздался предательский треск, на этот раз ближе и отчетливее.

— Трещит, — сказал кто-то впереди. Ему не ответили. Молча прошли еще минут пять. Внезапно затрещало совсем рядом. Луч фонарика идущего впереди ткнулся в трещину шириной в несколько сантиметров, зловеще протянувшуюся по снегу черной ломаной линией. Не останавливаясь, пошли дальше. Через несколько десятков шагов наткнулись на вторую трещину, идущую параллельно первой. Она была шире. Анатолий опустил в нее лом, но дна не нащупал. Снег сухо прошуршал по стенкам.